Я не мог больше слушать этого бреда. Я распахнул дверь и вошёл в полутёмную комнату. При свете тусклой лампы, я увидел Марию: волосы у неё намокли и тёмным венцом обрамляли лицо. Она спала так крепко и невинно, что я застыл на пороге, боясь её разбудить. Под одеялом что-то зашевелилось, и в следующий миг я увидел тёмный шар, весь покрытый светящимися оранжевыми трещинами. Я отшатнулся и схватился за дверной косяк, так что ногти содрали старую краску. Шар парил в воздухе и медленно вращался.
Когда-то я слышал историю о том, как учёные впервые получили снимки обратной стороны луны. Что они почувствовали, когда не узнали бледно-серый шар, знакомый им с детства? Вместо тёмных высохших морей – изъеденная оспинами кратеров корка.
– Это маленькая планета, пап? – спросила Зоя, появившись у меня за спиной.
Мои губы беззвучно шевельнулись.
– Точно, так выглядела Земля много-много лет назад, – не унималась дочка. – Помнишь, ты показывал мне в книжке?
Услышав нас, небольшой шар размером с детский резиновый мячик пересёк комнату и завис у меня перед носом.
Затаив дыхание, я с любопытством изучал чудесное существо. Вся его поверхность напоминала потрескавшуюся слоновью кожу, в которой горели янтарные ручейки. Там, где крепилась пуповина, остался маленький бугорок – крошечный угасающий вулкан. Похоже, Зоя права – передо мной действительно была остывающая планета. Я видел такие в атласах.
– Привет, – тихо сказал я маленькой сфере и дотронулся до её шероховатой поверхности.
Тёплый шар перестал вращаться и коснулся моей щеки.
Я слышал, как на улице шуршат простыни на бельевой верёвке, как в доме ровно дышит Мария, как под полом скребётся мышь.
Шар опустился, прижался к моей груди и загудел, будто пел себе колыбельную.
– Что оно делает? – слабым голосом спросила Варвара Петровна (теперь она была бледна и дрожала, как я перед родами).
– Засыпает, – проговорил я, гладя планету. – И это она. Совершенно точно.
3
Хорошая может выйти сказка, если на этом поставить точку. Ну а мы должны были как-то выкручиваться. Мария родила планету. Планета теперь живёт в нашем доме. Что делать дальше? Этого никто не знал.
С фельдшером мы договорились, что будем молчать о случившемся. Варвара Петровна нахмурилась, засопела, потом ещё раз взглянула на шар и кивнула.
– Будем считать это врачебной тайной. А я её никогда не нарушала! – Она приосанилась, сложила на груди сильные руки. – К тому же я единственная, кто видел, как рождается планета.
Она пообещала хранить тайну с условием, что будет приходить в гости и проверять, всё ли с нами в порядке. Скоро она привыкла к нашей младшей, стала играть с ней и называть «мой колобочек».
Мария приняла новость о ребёнке на удивление спокойно.
– Я видела сон, – призналась она, – будто лечу по Млечному Пути. Одна из звёзд приблизилась ко мне, ослепила светом и сказала, чтобы я не пугалась. Она спросила, готова ли я позаботиться о необычном ребёнке. И я ответила, что готова.
С тех пор мы больше не называли наше дитя «оно» и воспитывали так, как умели.
Сначала Мария подолгу лежала в кровати, поглаживая тёплый шар. А когда она поднялась на ноги, я тоже стал держать рядом с собой маленькую планету. Она не нуждалась в молоке или другой пище. Мы долго не понимали, нужен ли ей кислород, чтобы дышать.
Законы биологии и физики почти не действовали на неё. Но, тем не менее, она получала энергию. Как? Между нами установилась какая-то особенная связь. Ей нужно было наше внимание. Всякий раз, когда я проводил с ней время, мои силы таяли. Это явление сложно объяснить: планета не опустошала – она всегда брала ровно столько энергии, сколько нужно, чтобы протянуть до вечера.
– Я всего лишь спела ей песню на ночь, – говорила Мария, гладя крутящийся шар. – А такое ощущение, что весь день полола грядки.
– Я поиграл с ней в прятки, – отвечал я, лёжа на полу и закинув на диван ноги, – а чувствую себя так, будто весь день провёл у станка.
– Это похоже на время, когда родилась Зоя.
– Угу. Только не понятно: с чего это мы так устаём?
4
Когда перестаёшь верить в чудеса, не так уж сложно заниматься обычными делами: ходить на работу, убираться в доме, воспитывать детей. Ты втягиваешься, привыкаешь. Тебе не нужно гадать на кофейной гуще – ты сам себе пророк, ибо предсказывать особо нечего. Но стоит попробовать чудо на вкус, как обычная жизнь превращается в мучительное ожидание перемен.
Раньше я работал на лесопилке нехотя. Песня циркулярной пилы перестала меня веселить, запах деревянных стружек уже не бодрил. Но странные события, происходящие в нашем доме, воодушевили меня на подвиги. «Людям нужны маленькие чудеса!» – понял я. В итоге из свежеструганных досок я сколотил себе пристройку и даже выбрался в город, чтобы купить подходящий токарный станок. Вот теперь дерево запело в моих руках! Скучный инженер, когда-то просиживавший штаны в конструкторском бюро, наконец-то начал превращаться в умелого плотника.