Английская «Таймс»: «Мы отдаем должное блестящему вкладу в общее дело, сделанному Севастополем. Севастополь стал синонимом безграничного мужества, его оборона безжалостно смешала германские планы. В течение длительного времени Севастополь возвышался как меч, острие которого было направлено против захватчиков».
Даже фашистская печать, вынуждена была, сквозь зубы, признать подвиг Священного города: «Германская армия натолкнулась под Севастополем на героический отпор. Город оказался неприступной крепостью, осада которой не предусматривалась».
Летом 1997 года я посетил самое печальное и трагическое место севастопольской земли — мыс Херсонес. Именно там разыгрались когда-то последние акты обороны. Мыс Херсонес — последний отчаянный рубеж обороны Севастополя, за которым было уже только море. Мой старший товарищ, участник обороны Севастополя моряк и поэт Григорий Поженян написал о страшных и героических последних днях обороны проникновенные строки:
…А он горел, и отступала мгла От Херсонеса и до равелина. И тень его пожаров над Берлином Уже тогда пророчеством легла.…Был уже вечер, и наша машина долго петляла по размытой дождем дороге. Вместе с друзьями и детьми мы ехали на знаменитую 35-ю батарею. Я не был на мысе уже много лет и ожидал увидеть там что угодно, но увиденное все же потрясло меня. Первым попавшим нам на глаза памятником был огромный металлический крест… в память погибшим немцам! Готическая надпись значила, что является этот крест памятником примирения!!? Не знаю, может быть, и вправду пришло время иных оценок каких-то событий минувшего, но только не прощения захватчикам, да еще столь вызывающе кощунственно воздвигнутого на костях убитых ими людей…
Потрясло меня и иное. Немецкий крест, несмотря на только что прошедшие обильные дожди сиял прямо-таки вызывающей чистотой. Может кто-то, отрабатывая получаемые деньги, специально вымывал его. Стоящий же в какой-то сотне метров дальше небольшой монумент защитникам героической 35-й батареи буквально утонул в грязи. Не довольствуясь этим, какие-то неизвестные подонки забросали комьями грязи доску с именами павших. Найдя какие-то ветки, мы с сыновьями долго, как могли, выковыривали грязь. Меня душила обида за тех, кто когда-то лег здесь на последнем рубеже и горькое чувство бессилия изменить что-то в дне сегодняшнем…
Но вот и сам зловещий мыс Херсонес. Голые, безжизненные берега-обрывы. Вокруг нет ни единого куста, ибо природа, кажется, забыла об этом месте. Когда-то здешняя Голубая бухта славилась удивительной прозрачностью воды. Ныне сюда выведена городская канализация, и фонтан нечистот буквально бьет из ржавой трубы в море. В тот день на близлежащем полигоне черноморской морской пехоты шла отработка артиллерийских стрельб. Снаряды с ревом уносились в морскую даль и падали, вздымая фонтаны брызг. Далеко внизу под обрывом гудел прибой, и набегающие волны то и дело накрывали прибрежные камни, торчащие из воды, как клыки гигантских чудовищ.
Мыс Херсонес — проклятое место. Только в нашем веке он дважды становился последней точкой битвы за Севастополь. И если в сорок втором здесь погибали последние из наших защитников, то спустя два года свою чашу испили здесь и захватчики… Сколько бы раз я не бывал на Херсонесском мысу, но всегда чувствую там себя беспокойно и тревожно. Где-то здесь затаилась смерть, и ее незримое присутствие ощущаешь всегда…
Июль 1942 года стал временем уничтожения последних защитников Севастополя. Май 1944 года стал временем возмездия, которое было неминуемо и которое наступило…
О значении, которое враг придавал Севастополю, говорит такой факт: во главе армии, которой, по замыслу Гитлера, предстояло оборонять город от наступающей Красной Армии, был поставлен генерал-инженер, крупнейший немецкий специалист в области фортификации и крепостей! За всю Вторую мировую войну это был единственный случай! Время для подготовки Севастополя к обороне у опытнейшего Э. Енеке было и он его не упустил! В апреле 1944 года генерал докладывал в Берлин, что Севастополь неприступен!
Солдатам читали его приказ: «Фюрер, приказав оборонять крепость Севастополь, тем самым поставил большую и серьезную задачу… Здесь нет пути назад. Перед нами победа, позади нас — смерть. Мы останемся здесь до тех пор, пока фюрер приказывает нам сражаться на этом решающем участке гигантской мировой борьбы».