Гитлер вызвал 14 июля Фриснера в свою штаб-квартиру, также сюда прибыл Модель. На встрече 14 июля и еще одной, последовавшей 18 июля, оба командующих группами армий горячо настаивали при согласии штаба ОКХ, что единственным решением являлся отход за реку Двину. Гитлер же оставался при своем мнении – вся Прибалтика должна быть удержана. Он пытался опровергнуть аргументы Фриснера обещанием направить свежие силы для контрнаступления.
Успех Шяуляйской операции имел немаловажное значение для начавшегося 10 июля наступления войск 2-го Прибалтийского фронта. Так как еще к ее началу группировка противника, действовавшая к северу и югу от р. Даугава, оказалась под угрозой окружения, командующему 16-й армией пришлось перебросить туда 23-ю и 69-ю пехотные дивизии, до того оборонявшиеся к югу от этой реки, то есть из полосы 2-го Прибалтийского фронта. В связи с этим для его войск создались благоприятные условия, чтобы перейти в наступление на Даугавпилсском направлении.
Директивой Ставки ВГК от 4 июля войскам 2-го Прибалтийского фронта была поставлена задача на проведение Режицко-Двинской операции. Ее цель состояла в разгроме противника, освобождении городов, особенно Резекне и Даугавпилса, так как они являлись важными узлами дорог. В дальнейшем фронту предписывалось наступать на Ригу с задачей во взаимодействии с войсками 1-го Прибалтийского фронта отрезать прибалтийскую группировку врага от его коммуникаций, ведущих в Германию (2, с. 517).
Успехи войск 1-го Прибалтийского фронта вынудили командование ГА «Север» отвести войска 16-й армии с рубежа Пантера на тыловой рубеж «Рейер». Начало отвода было обнаружено войсками 2-го Прибалтийского фронта. Поэтому 10 июля, на два дня ранее намеченного срока, на правом крыле 2-го Прибалтийского фронта в наступление перешли усиленные стрелковые батальоны. А вечером началось общее наступление войск фронта на Себежском направлении. На следующий день в штаб фронта поступило указание Ставки ВГК немедленно приступить к выполнению в полном объеме задач, определенных ее директивой от 4 июля 1944 г. (2, с. 518).
В итоге семидневного наступления войска 2-го Прибалтийского фронта выполнили задачу первого этапа операции. Они продвинулись в глубину до 90 км, прорвали основной и тыловой оборонительные рубежи вражеской обороны. С 16 июля войска 2-го Прибалтийского фронта приступили к выполнению второго этапа Режицко-Двинской операции (2, с. 520–521).
Баграмян в своих мемуарах сообщает: «К этому времени А. М. Василевский, убедившись, что группа армий «Север» не только упорно держится за Прибалтику, но и пытается соединиться с соседом, предпринял первую попытку убедить И. В. Сталина в необходимости главным силам нашего фронта наступать не на Каунас, а на Шяуляй и частью сил на Даугавпилс. В связи с этим он предложил ввести в сражение подходившие к линии фронта 2-ю гвардейскую и 51-ю армии в общем направлении на Шяуляй, 39-ю армию передать Черняховскому, а от него перебросить к нам 5-ю гвардейскую танковую армию. Это предложение маршала я горячо поддержал. Но, видимо, кому-то в Москве оно показалось несвоевременным. Во всяком случае, Верховный не согласился с нами». Согласно воспоминаниям Баграмяна, маршал Василевский принял на себя ответственность за перенос направления главного удара нашего фронта с юго-запада (как это предписывалось директивой Ставки от 4 июля) на северо-запад. Войска 1-го Прибалтийского фронта начали перегруппировку, однако в планы вмешался случай.
Обратимся вновь к мемуарам Баграмяна: «Не знаю, из каких источников получал наш Генштаб сведения, но как только я прибыл на новый фронтовой КП в 15 километрах южнее Видзы, начальник связи фронта доложил, что из Москвы уже дважды звонил генерал Антонов, разыскивая меня. Я приказал немедленно соединить меня с ним. Даже не поздоровавшись, Алексей Иннокентьевич ошеломил меня неожиданным сообщением:
– Группа армий «Север» уходит из Прибалтики. Надо обязательно преградить ей путь, а потому сосредоточьте главные силы вашего фронта на направлениях, указанных в директиве от четвертого июля.