Только с третьего раза Василь смог объяснить стряпухе, что от нее требовалось. Ворча и кляня заполошного парня, на чем свет стоит, она разогрела самовар, налила свежих сливок в молочник и предложила:
— Сам-то хлебни, согрейся. Вымок весь, как мышь.
Василь посмотрел на нее безумными глазами, что-то ответил, сам не понимая, на каком языке говорит.
Кухарка пощупала ему лоб:
— Ты в себе ли? Не понимаю я твоей басурманской болтовни.
Василь махнул рукой и помчался вон из кухни и из барского дома, желая и боясь встречи с барышней. Спрятавшись в излюбленном месте — за амбаром, он удостоверился, что Даша благополучно довела барышню до дома, дождался, пока погас свет в дорогом окне, а потом проскользнул в людскую. Там было занято всего две или три койки, крепостные продолжали праздновать, несмотря на дождь.
Слышалось ровное дыхание спящей Алевтины, и остальные спали, но не успел Василь присесть на кровать, как с женской половины тихо выплыла тоненькая фигурка. Василь не сразу её узнал, потому что на сей раз темноволосую голову не прикрывал белый платок, но узнав — совсем не обрадовался. Агаша. Привела же нелегкая.
Она встала у занавески, сцепив на животе руки и даже в темноте было видно, как блестят её глаза. Огромные глаза, размером с куриные яйца, наверное. Василь повернулся к ней спиной, обозвав про себя пугалом, стянул рубашку, скинул сапоги и прямо в штанах рухнул в постель, укрывшись с головой. Ему не терпелось скорее остаться наедине со своими мыслями и пережить еще раз в мечтах сладостные минуты.
Нервы его были напряжены до предела, поэтому лёгкое прикосновенье заставило вздрогнуть, как от удара. Откинув одеяло, он совсем близко увидел Агашино лицо. Она встала на колени возле кровати и теперь гладила Василя по плечу.
— Чего тебе? — прошептал он зло. — Чего не спишь?
— Тебя жду, — ответила она тоже шепотом.
— Лучше бы на гулянье сходила, — буркнул он и снова отвернулся, давая понять, что разговаривать не желает.
Но надежды на то, что она оставит его в покое, не сбылись. Легкая рука погладила его кудри и вдруг поползла к шее. Василь вскочил на кровати, разозлившись не на шутку. В людской было два окна, и оба на ночь закрывались ставнями, но в щелки проникал сумеречный свет. В этом свете Агаша показалась Василю каким-то нереальным существом. Он впервые внимательно и даже с удивлением посмотрел на неё, испытывая смутное желанье отодвинуться подальше, к стенке. Волосы крепостной певицы не были заплетены в косы, и свисали до самого пола длинными прядями, похожими на вислые собачьи уши. Агаша облизнула губы, и Василю вдруг припомнились страшные истории про упырей.
— Ты что это делаешь? — с трудом выговорил он. Кровь бурлила после поцелуя с барышней, и поэтому легкая ласка Агаши произвела такое же впечатление, как если бы к обожженному месту прижали льдышку.
Агаша, ничуть не смутившись, легла подбородком на постель, отчего стала еще больше похожа на собаку:
— Ты барышню любишь, — сказала она тихо.
— Да ты что мелешь?! Пьяная, что ли?! — шепотом взорвался Василь. Лучше бы он на сеновал спать пошел, чем теперь эту дурочку слушать.
— Всё вижу, — упрямо сказала Агаша. — Только зачем она тебе, Васенька? Ведь она барыня, она никогда тебя не полюбит, ты ей не нужен, а я…
Она вдруг бросилась на него снизу вверх, с неожиданной силой обхватила за шею и потянулась губами, чтобы поцеловать. Василь, не ожидавший подобного, завалился на спину, а Агаша придавила его сверху. Распущенные косы опутали Василя, как водоросли. Еле успевая уворачиваться от ищущих губ Агаши, он одновременно отплевывался от ее волос и пытался столкнуть девушку.
— Вася, Василёк мой… — бормотала Агаша, всё больше наседая на Василя. Страсть придала артистке сил, и юноша никак не мог освободиться. Мысль о том, что сейчас — кто знает, зачем?! — в людскую зайдет Юлия Павловна и увидит такое, бросила его сначала в жар, а потом в холод.
Нельзя сказать, что ласки Агаши оставили его безучастным или были противны. Наоборот, все его существо возопило, жаждя плотского успокоения. Маленькая артистка превратилась из жалкого, забитого существа в настоящую Клеопатру. Василь перехватывал её руки за запястья, но она все равно умудрилась вывернуться и просунула ему под рубашку горячую ладонь.
— Что творишь?! — почти простонал Василь, с новыми силами пытаясь справиться с искусительницей. Он уперся в стену, и толкнул Агашу в грудь, отчего она едва не упала, успев уцепиться за матрас.