Выбрать главу

— Поживём, увидим, — буркнул я.

— Ага… — она, видимо, здорово рассердилась, но старалась не подать вида. Досадно ей, дуре, было, что я заупрямился, но ведь она прекрасно понимала, какие чувства я к ней испытываю, прекрасно понимала, и в глубине души не очень-то хотела победы. Не знаю уж, какого там принца она себе намечтала за долгие девяносто лет одиночества, но я уж явно на этого принца не походил.

— Ага… Значит, другая… — пробормотала она с деловым видом. — Ну, ладно. Ладно. Лежи тут, жди другую!

Она встала, тихо прошлёпала босыми пятками по лакированному полу, а минут через десять я услышал, как хлопнула входная дверь. Я бросился к окну: вскоре Петровна вышла из подъезда и, широко размахивая руками, двинула через двор. Что-то в её походке говорило мне, что особенно волноваться не следует: погуляет и придёт, а напасть на неё никто не осмелится, — с этой голубой причёской её узнает всякий, и всякий вспомнит, что за её спиной стоит Славик Калинкин, который хоть и потерял прежний авторитет, но достаточно сил имеет, чтобы примерно наказать обидчика своей девушки. Я смотрел, как она двигалась — походкой несколько неуклюжей, но трогательной, как срывала на ходу сухие стручки акации и считала в них горошины, как ерошила ладонью синюю поросль на голове, — и вдруг почувствовал некий удар ниже пояса.

«А с какой стати, собственно?.. А почему я упрямлюсь? Она что — в самом деле моя дочь? Что за дурь у меня в башке, — и откуда?.. Тоже мне — боязнь инцеста!.. Внушил себе невесть что, а зачем, почему, — кто объяснит? Вот, дурак, вот дурак, — да может быть, ради этого всё и делалось, ради этого одного и была мне послана теория биорезонанса: чтобы я наконец-то обрёл свою половину! Да, вот таким вот замысловатым способом, — ну и что? Ведь она девочка-то, — хм… Да ничего, не хуже многих! И сам я не хуже многих! И почему это я должен жить бобылём, если у меня под боком есть такое… хм… милое… м-да, милое создание?»

25

Мысли эти, чувства эти налетели на моё сердце, на мою плоть внезапно, как отряд кочевников на спящую деревню, отряд татар, что летит с людоедским визгом, на стремительных, свирепых лошадях, копыта их согласно топочут, и голодные сабли в корявых руках всадников тихо посвистывают в голубом утреннем воздухе, — я был в секунду сметён, растоптан, порубан.

Я отскочил от окна, хотел тут же одеться и броситься вслед за Петровной, натянул брюки, потом раздумал, — где ж я её теперь найду? Тогда я принялся бродить из угла в угол, включил телевизор, выключил его, схватил какую-то книгу, долго пытался понять, что написано на случайно раскрытой странице — не понял ничего и вышвырнул книгу в окно, — до сих пор помню, как отчаянно взмахнула она корочками жёлтого переплёта, — потом поставил чайник, откопал в кухонном шкафу пачку «Гламура», который когда-то купил Петровне, совсем было собрался закурить, но в последний момент устыдился сугубо дамского вида сигареток и не стал, и выкинул пачку туда же, за окно.

Потом я решил сесть за компьютер и ещё раз прогнать некоторые не вполне ясные места моей теории. Всё-таки, как бы ни был я взволнован, а способность мыслить о главном никогда меня не покидала. Нет, господа мои! Мыслить я могу всегда, в самые, на ваш взгляд неподходящие моменты! Да, я сейчас не могу читать чужой текст, я буквы с трудом узнаю, но уж простите, теория биорезонанса сидит в моей башке как влитая, и никаким татарам внезапной страсти, её оттуда не вышибить. Я раскрыл файл с десятой главой трактата, главой под названием «Векторные характеристики частотных колебаний синего спектра излучения. Направленность и длительность», и начал заново производить все расчёты. Там была одна такая функция, которая казалась мне не до конца понятой; не то, чтобы я придал ей слишком большое значение, но вопрос висел, вопрос время от времени напоминал о себе, и следовало как-то от него отделаться. И вот я начал выщёлкивать на клавиатуре циферку за циферкой, с упоением ощущая хрустальную ясность мыслей и могучую силу интеллекта, и в один момент мне стало ясно: я тут шёл по совершенно неверному пути, — какая глупость, какая чахлая фантазия, какая лень! Чуть-чуть, всего лишь капельку отклониться в сторону: вот так… или даже так… И какие открываются горизонты! Смотрите: здесь кривая вовсе не растекается вялым, бесконечным движением к нулю, а круто… даже яростно… пикирует вниз! И что же мы видим в результате? Смена минуса на плюс, — вот что! Колебания синего излучения получают обратный ход! И в результате… и в результате вся моя теория завершается красивой этакой… завитушкой… росчерком пера, обрамляющим слово «Конецъ»… именно то, чего мне не хватало… Труд завершён!