Василий и Валентин Кошляковы следом за капитаном Зениным уже выходили из домика, когда буквально нос к носу столкнулись с только что приехавшим из Подмосковья Владимиром.
— Вовка, ты?! — вскрикнули они в один голос и, подхватив брата под руки, поволокли его обратно, в свой временный приют.
Зенин, досадливо крутнув головой, пошёл вслед за ними. После крепких объятий и обоюдных расспросов они уселись за стол, и Владимир, порывшись в рюкзаке, выставил бутылку вина, которую он раздобыл в Москве по случаю. Никанор, увидев бутылку, сразу же поморщился:
— А может, не будем, ребята?
Владимир непонимающе уставился на него:
— В чём дело, капитан? У вас что — сухой закон?
— Брось ты, Владимир… Просто мы собрались идти к медикам, к ним пополнение прибыло… Девчата… Мы шли на знакомство с ними. Там бы и выпили.
Владимир обескураженно посмотрел на братьев. Василий, вздохнув, промолчал, а Валентин успокаивающе хлопнул Зенина по плечу:
— Не будь занудой, капитан. От стопки вина мы не опьянеем. Так ведь? Наливай, брат, вина, выпьем за встречу!.. И потом пойдём с девчатами знакомиться. Если, конечно, не возражаешь… Лады?…
… В этот раз у медиков — на удивление — накурено не было. И все собравшиеся здесь представители мужского пола были трезвы и чисто выбриты. В углу стоял патефон, вращался диск пластинки и лилась какая-то незнакомая мелодия. Но никто не танцевал; все сидели — кто на скамье у стола, кто у стены. Вёлся разговор, но какой-то не оживлённый, натянутый. Видимо, из-за присутствия в офицерском обществе молоденьких девчат, от которых парни в защитных гимнастёрках уже и отвыкли… Те тоже смущённо молчали, коротко отвечая на вопросы более-менее смелых офицеров.
Когда вошли капитан Зенин и три — на одно лицо — лейтенанта Кошлякова, все смолкли — не только девчата, не знавшие и не подозревавшие совсем о существовании близнецов— офицеров, но и сослуживцы, ведь они ни разу не видели Владимира, А он был точнейшей копией Василия и Валентина.
— Вот это да! — изумлённо воскликнул, наконец, лысеющий майор-медик. — Такое, братцы мои, не часто увидишь!.. Это вам не три богатыря с картины известного художника! Это, братцы мой, нечто посложнее и интереснее!.. Надо же, как природа постаралась!..
— Батюшки, как одна мама родила! — прошелестел девичий восхищённый голосок; он и стал тем самым катализатором, разрядившим натянутую и неестественную обстановку, потому что сразу же все рассмеялись, начали шутить, окружили братьев Кошляковых плотным кольцом.
— Но тут безапелляционно вмешался майор-медик:
— Товарищи, общество, как говорится, в полном сборе. Прошу всех к столу! — и пошутил: — Занимайте места согласно купленным билетам!
Девчат было трое. Так уж получилось, что одна из них — Алина — села около Василия, другая — Фаина — примостилась между Валентином и Зениным, а третья — Вера — вообще оказалась по другую сторону стола. Майор, откопавший где-то по такому случаю более-менее подходящую посуду, а именно — мензурки, налил в них спирту, восхищённо цокнул языком.
— Мужики, давайте выпьем сейчас за наше прекрасное пополнение, за этих юных девчат, которым предстоит нелёгкая и совсем не девичья служба! — сказал он, высоко поднимая свою мензурку. — Пусть им повезёт в жизни — и в этой, военной — совсем девчатам не нужной, и в мирной!
Все согласились со словами майора и дружно выпили. Начали закусывать, но беседа всё равно почему-то не вязалась — не ударил, видимо, хмель ещё в юные головы собравшихся здесь. И майор, как самый старший в этой компании не только по званию, но и по возрасту, эго отлично понял. Он снова наполнил мензурки спиртом, снова первым поднял свою вверх.
— Я хочу произнести следующий тост, полумедицинский, так сказать, — майор озорно подмигнул. — Давайте выпьем за здоровье всех больных, за свободу пленных, за красавиц наших дам и за нас, военных!..
И он первым опрокинул содержимое мензурки в рот.
Потом начались танцы. Василий пригласил Алину.
— Извините, вы не замужем? — спросил он шутливо и дерзко, наклонившись к ней.
— А вам-то зачем знать такие подробности? — спросила она в ответ. — Вы что, из СМЕРШа?
— Ну-у, — не нашёлся сразу Василий, — мало ли зачем… А вдруг вы мне… понравились…
— Да? И что же, если я замужем, то должна всем нравиться? Так, что ли?
— Нет, почему же… — смутился Василий. — Извините, что я… Если я…
— А вы ещё можете краснеть, лейтенант. Это хорошо: значит вы ещё не совсем потерянный человек. И раз уж вы такой застенчивый, я вам откровенно признаюсь: я не замужем.