Глаза Василия радостно блеснули, и он, близко склонившись к уху Алины, шепнул ей, внезапно даже для себя:
— Давайте на некоторое время сбежим отсюда. Душно здесь.
Алина внимательно посмотрела в глаза лейтенанта, как бы рентгеном проверяя его душу и мысли на качество, и, к удивлению Василия, согласно кивнула головой.
Было начало марта, но весной как таковой, естественно, и не пахло. Однако Алине и Василию в эти минуты на холод было совершенно наплевать. Они бродили по снегу не отходя далеко от домика медиков и по очереди рассказывали друг другу о себе, о предвоенных годах. Около высокой н красивой ели Василий внезапно остановился.
— Вы чего, лейтенант? — непонимающе уставилась на него Алина. — Вы чего остановились?
— Алина, можно я вас поцелую? — срывающимся от волнения голосом спросил он.
Алина пристально смотрела в лицо лейтенанта и молчала. Тот расценил это молчание как знак немого укора, как знак безмолвного отказа и поэтому глухо, и даже с долей некоторой своей вины произнёс:
— Понятно, — и тяжело вздохнул. — Я вас обидел. Извините, я больше не буду…
— Дурачок вы, лейтенант, — улыбнулась Алина и, взяв его обеими руками за голову, приблизила свои губы к затрепетавшим губам Василия.
… Валентин в это время танцевал с Фаиной. В отлично от Василия, он был более робким и всё боялся первым завести разговор. И начать его пришлось девушке.
— Ах, лейтенант, я впервые вижу перед собой тройнят! Бесподобное зрелище!.. Кто же из вас первым увидел свет божий?
Валентин покраснел, неловко пожал плечами, не зная, что ответить.
— А-а, — заговорщицки рассмеялась Фаина и, тотчас сделав серьёзное лицо, приложила палец к губам, — понимаю: страшная военная тайна!..
Валентин покраснел ещё больше, хотел что-то ответить, но тут танец окончился. Фаина лукаво взглянула ему в глаза:
— Надеюсь, вы меня ещё раз пригласите, лейтенант: хочу, чтобы вы всё-таки сказали мне пару слов. А то у меня, ей-Богу, создаётся впечатление, что вы немой, что вы вообще не умеете говорить.
— Да, — протянул растерявшийся вконец Валентин, — конечно…
Но тут к ним петухом подскочил капитан Зенин, галантно взял Фаину под руку:
— Следующий танец, прекраснейшая из медсестёр, вы потанцуете со мной. А лейтенант пусть отдохнёт. Или, лучше всего, пусть сочинит какой-нибудь стих.
— Стих? — Фаина округлила глаза. — Валентин пишет стихи?
— Да, — небрежно бросил Зенин, — пописывает…
— Я очень люблю стихотворения и хочу услышать… Товарищи, я только что узнала, что лейтенант Валентин Кошляков имеет поэтический дар. Давайте дружно попросим его прочесть что-нибудь!..
Валентин пытался отказаться, стесняясь дамского общества, но майор-медик сразу же переубедил его:
— Валька, не дури… Некрасиво!.. Тем более, если женщина просит…
— Ладно, уговорили, я прочту одно стихотворение. «Отпущение грехов» оно называется.
— Погоди! — крикнул ему весёлый младший лейтенант и поставил перед ним табурет. Залезай, Валька, на сцену! Помогите мне его подсадить, товарищи!
И Валентин, несмотря на сопротивление, был водружён на табурет. Он прищурил глаза на огонь лампы и начал:
— Браво! — первом закричала Фаина, когда Валентин окончил чтение. — Валентин, можно я вас за это поцелую? Да слезайте же скорее!
И ома звонко чмокнула раскрасневшегося лейтенанта в щёку.