Из-за пронзительного и сплошного воя и свиста бомб, их страшных разрывов вряд ли можно было слышать что-то другое, и всё-таки Валентин услышал это самое что-то другое. Услышал он пронзительно-верещащий голос своего заряжающего Каблучка. Валентин через силу — так велико было притяжение земли — оторвал голову от дна воронки, одним глазом с опаской выглянул наружу. Младший сержант, словно обезумевший, метался между разрывами бомб и дико, не по-человечьи, верещал.
— Сюда! — хрипло, не своим голосом заорал Валентин, вскидывая вверх руку и призывно махая ею. — Сюда, Каблучок!.. Сюда, к нам!..
И тут Каблучок внезапно остановился, схватившись за живот обеими руками, и медленно-медленно упал на сотрясаемую разрывами землю.
«Дьявольщина! Убит, что ли?» — мелькнуло в сознании Кошлякова, и не успел он ещё испугаться за, Каблучка, как в этот момент заряжающий задвигался, задёргался на чёрном от земли и гари снегу, пытаясь ползти в сторону воронки, где лежали он, Кошляков, и капитан Зенин.
Валентин, решив помочь раненому, вскочил было во весь рост, но тут сильнейшей взрывной волной его резко бросило вниз и пребольно ударило спиной о стену воронки. Когда он, превозмогая боль, выглянул снова, около Каблучка суетилась уже хрупкая медсестра, тщетно пытаясь помочь раненому отползти подальше от страшного места. Это — Валентин сразу же её узнал! — была Фаина…
— Никанор! — закричал в самое ухо Зенину Кошляков — Никанор, слушай! Там Фаина!.. Надо ей помочь!
Капитан поднял голову, бессмысленным взором уставился на лейтенанта, что-то беззвучно прошептал. Кошляков голоса его не услышал, но отчётливо понял, что капитан спросил, где, мол, Фаина. Валентин, прикрываясь одной рукой от сыпавшихся сверху комьев снега и земли, пальцем другой несколько раз ткнул в ту сторону, где находились Фаина и Каблучок. Никанор, резко вдохнув в себя воздух, опасливо выглянул.
— Побежали к ним, Никанор! — опять закричал Кошляков. — Видишь, там Фаина! Поможем ей!..
Новый близкий взрыв пугающе тяжело всколыхнул землю, и Зенин, вздрогнув, отрицательно мотнул головой.
— Ты охренел!.. — заорал он. — Я тебе не камикадзе!..
И он с новой силой вжался всем телом в спасительную землю.
— Гад!.. Сволочь!.. — вскричал озлобленный Валентин и плюнул в спину капитана; глубоко вздохнув, он взметнул своё тело из воронки.
Он, не петляя, напрямую побежал к плачущей от бессилия Фаине и, прокричав ей, помогу, мол, — хотя она этого и не слышала из-за не утихающего свирепствования самолётов, — подхватил младшего сержанта под руку с другой стороны, сильно потянул его в сторону (своего танка. А там уже Фаине и Валентину помогли Василий и Валентин, выскочившие из-под днища «тридцатьчетвёрки».
— Каблучок, ты что, ранен? — улучив момент секундного затишья, наклонился к смертельно побледневшему заряжающему Владимир.
Тот медленно приоткрыл глаза, и обескровленное лицо его чуть тронула грустная улыбка.
— Вот, лейтенант, — прошептал он, — не довелось дожить до победы. А ведь гоним уже фрицев… гоним…
— Брось паниковать, Каблучок, доживёшь ты до победы: отправим вот тебя в госпиталь, подлечишься…
Заряжающий снова прикрыл глаза:
— Не надо, лейтенант… Осколок в живот попал… Это — неизлечимо… Я уже чувствую приближение смерти… Небеса послали…
— Каблучок…
— Жене моей сообщите… Хоть и не геройски, но… за Родину… И за… Сталина…
— Ах, чёрт! — вскричал вдруг Василий. — Вы посмотрите: ну куда его несёт? Ну куда?
— Ты о ком? — повернулся к брату Владимир.
— Да о ком же!.. Смотрите, комбат наш прётся куда-то!.. Он что-с ума сошёл?!..
Взоры всех устремились туда, куда указывал Василий. Действительно, короткими перебежками мимо их танка, в сторону эшелонов, двигался майор Чупрынин. Вот он вскочил с земли, пытаясь сделать очередной рывок, но тут взрыв бомбы, разорвавшейся совсем близко, перевернул его в воздухе, словно какую-либо щепку, и мощно бросил его в снежно-земельную кашу. Василий негромко, но злобно ругнувшись, рванулся вон из-под танка и бросился к лежащему без движения комбату. Через несколько минут он приволок недвижимого майора под днище «тридцатьчетвёрки». Фаина наклонилась нал Чупрыниным.