Никто ни от чего не застрахован: армия Ротмистрова могла вступить в сражение непосредственно с марша, а это всегда чревато нехорошими последствиями. Именно из-за этого был заблаговременно создан передовой сводный отряд в составе 53-го гвардейского танкового, 1-го отдельного гвардейского мотоциклетного и 678-го гаубичного артиллерийского полков. Отрядом этим сводным назначили командовать заместителя командующего армией генерал-майора Труфанова.
Грозные события зрели как чирей на теле, готовый вот— вот прорваться…
К лейтенантам Котляковым заглянул комбат, майор Чупрынин.
— Вольно! — махнул он по-крестьянски рукой на вытянувшихся в струнку лейтенантов. — Какие дела, ребята?
— Всё в норме, товарищ майор! — козырнул Василий.
— Это хорошо. А тебе, Василий, особое спасибо: выручил ты меня в ту распроклятую бомбардировку. Я уж думал, по правде говоря, что душа моя покинула грешное тело и ввысь вознеслась, но ты не дал ей совершить такой нежелательный перелёт. Короче, спасибо огромное!..
— Не за что, товарищ майор! — смутился Василий и тут же вскинулся. — Извините, вы нам обещали нового заряжающего прислать, взамен убитого Каблучка…
— Обещал. А вы что ж, думаете, что я забыл про своё обещание? Нет уж, дудки! Я своё слово всегда держу. — И, чуть обернувшись, Чупрынин резко крикнул: — Сержант Полежаев! Ко мне!..
Из-за сдвоенной — типа детской рогатки — берёзы выскочил сержант и, остановившись подле Чупрыпина, лихо щёлкнул каблуками:
— Товарищ майор! Сержант Полежаев по вашему приказанию прибыл!
Комбат ничего не ответил сержанту, а лейтенантам сказал, прерывисто вздохнув:
— Вот вам… замена… Принимайте в свою семью!
И ушёл, чуть сгорбившись, устало переставляя ноги.
— Да, — вздохнул Василин, — достаётся нашему комбату, и, наверное, по самую завязку… — и к сержанту Полежаеву повернулся. — Ну что ж, новый заряжающий, давай знакомиться. Рассказывай, кто ты и откуда.
Полежаев не спеша снял с плеча рюкзак, положил его аккуратно на землю.
— Меня зовут Фёдором. Родом я из-под Белгорода, а точнее — из Прохоровки…
— Погоди! — вскинув руки, перебил его Валентин. — Погоди! Ты сказал, что родом из Прохоровки? Я не ослышался?
— Да, я из Прохоровки. А что, вам знакомо это название посёлка?
— Знакомо, сержант. У нас недавно солдата одного фрицы зарезали. Он тоже был родом из Прохоровки. Вернее, — из-под Прохоровки. Ядренко — его фамилия. Не слыхал?
— Нет, не слышал, — крутанул головой Полежаев. — Я, честно говоря, тоже не из самой Прохоровки: в семи километрах от неё родился, в хуторе Полежаев.
— Ого, да ты зажиточный, оказывается! — воскликнул с иронией Владимир. — Хутор свой имеешь!
— Что вы, товарищ лейтенант! — запротестовал сержант. — Просто какой-то далёкий предок наш основал хутор в незапамятные времена, вот и живут в нём, в основном, одни Полежаевы. Почти все — родственники. Так что…
Но тут сержанта самым беспардонным образом прервали.
— Эй, ребята, привет! — раздался совсем рядом звонкий девичий голос.
Экипаж танка мгновенно, как по команде, повернул головы в сторону, откуда донёсся голос. За соседним Танком стояли Фаина и Алина.
— Вы чего это не здороваетесь, товарищи офицеры? — опять выкрикнула Фаина, теперь уже с усмешкой в голосе. — Воды в рот набрали?
Лейтенанты поприветствовали девчат, поприветствовали вразнобой. Наверное, от неожиданности. А Фаина, озорно кося глазом, уже командовала.
— Василий и Валентин — на выход! Без вещей! Всем остальным — оставаться на местах.
— Что ж, Володька, — сказал, сияя улыбкой, Василий, — придётся тебе одному с сержантом поближе познакомиться, а мы — потом… Нас сейчас дамы ожидают!
— Не скучайте! — добавил Валентин. — Будет трудно — пишите письма.
Василий с Алиной свернули влево по тропинке, Вален— тин с Фаиной побрели совсем в противоположную сторону.
— Ты у меня самый милый! — шепнула Фаина, прижимаясь к Валентину. — Самый, самый!
— Гм!.. А что, у тебя есть и не самые милые, а? — хмыкнул лейтенант, внезапно останавливаясь и с подозрением вглядываясь в смешливые глаза дивчины. — Смотри, я не ревную, но… предупреждаю…
— Ах, какой же ты дурачок!.. Ну зачем ты к каждому слову моему придираешься? Ты ж ведь сам знаешь, что у меня ты — единственный-преединственный!