Спокойствие - ценный элемент земной жизни. Если для цветка причиной спокойствия является хорошая погода, то для человека - справедливость, торжество доброты, взаимопомощь, душевная удовлетворённость.
Так, излагая Анфисе свою теорию, я вела будущую содокладчицу вдоль аккуратно подстриженных газонов. На них с неизменным постоянством чередовались многочисленные цветы. Малиновые огоньки шиповника задорно топорщились над розовыми разливами пионов; неподражаемые бархатцы многослойными рядами лепестков как накрахмаленными балетными пачками устраивали круговерть среди наивно-трепетных анютиных глазок; рыженькие лилии своей устремлённостью к солнцу соперничали с триумфально-белыми розами. И над всей этой кантатой июня охраняющим шатром стоял дурманящий аромат степенных лип, от которого мои мысли лишь изредка отвлекались на очаровательно нежную палитру сиреневатых граммофончиков вьюнка, приятно высветлявшего тёмный тон сочной, обильно напитавшейся дождевой влагой, травы.
- Когда смотришь на цветы, то веришь в самое лучшее, - сказала Анфиса.
- И глаза отдыхают, - поддержала я попутчицу, кивнув головой в знак согласия.
- Налицо действие принципа разнообразия.
- А, возможно, и более глубоких законов мышления. Кстати, что у нас в докладе о красоте природы?
- Давайте присядем и обсудим.
Мы примостились на скамью под акацией и продолжили рассуждение. На противоположной лавочке весёлой стайкой отдыхали только что приехавшие и ещё не тронутые загаром молодые туристы. Можно было бы спросить у них, не преследуют ли их шаловливые "крякалки", но Анфисе было не до того: она была полностью поглощена гипотезой о том, что взгляд фиксируется на красивом объекте помимо человеческой воли. Эмоционально рассуждая по этому поводу, мы вскоре закономерно пришли к умозаключению, что КРАСОТА и НАСТРОЙ тесно взаимосвязаны. Даже горькое лекарство легче принимается, если оно приятно на вид. И наоборот, непривлекательность настораживает, порождая предположения о возможно таящейся опасности. Если это действительно закон нашего сознания, значит, шайка местных лесных разбойников должна состоять из обворожительных людей, на которых, по определению, подозрение пасть не может. Я глянула из-за плеча Анфисы по сторонам в надежде обнаружить писаных красавцев, и, удручённо вздохнув, скрючилась над листком бумаги, поняв, что подозрение падает на всех.