Элианна догадалась сбросить с ноги туфельку. Та шлёпнулась с мелодичным стоном. И только благодаря этой выдумке Элианны народ поднял глаза и заголосил:
- Смотрите! Вот у потолка торчат носочки обуви! Девоньки вы наши! Настрадались! Слезайте. Сейчас лестницу притащим.
Но мы спуститься самостоятельно не смогли. Директору пришлось залезать к нам под потолок и отогревать горемык влажным полотенцем. Пришла медсестра и принимала нас на носилки. Мы лежали, а руки наши были скрючены и пальцы до конца не распрямлялись. Меня отрывали от кулис дольше всего, потому что кровь запеклась и приклеила мои руки к бархату. Пришлось снимать меня с потолка вместе с кулисами. Заодно отцепили и другие кулисы, чтобы укутать и согреть ими девушек. Мы почему-то все дрожали, как от холода.
Немного отдохнув на первом ряду партера, мы вместе с персоналом проследовали к центральному входу. Четверо в бордовых кулисах как в накидках, словно представители древнего царского рода, мы медленно шли, а "накидки" торжественно струились за нами по мраморным ступеням центральной лестницы. Плавная наша поступь была окружена толпой ликующего народа. Неспешность и степенность придавали нашему облику образ героинь средневекового романа. Всё в нас было отмечено печатью времён – холодность, неэмоциональность и молчаливость - всё это выявляло признаки неординарной натуры или влияние необычных обстоятельств. Да, мы в своих длинных бархатных одеяниях были похожи на потомков царских фамилий. Всё в нас было прекрасно. Вот только руки были болезненно согнуты: прижатые к рёбрам, они никак не хотели распрямляться.
Для обработки ран я сразу была отправлена в изолятор и провалялась там два дня, чередуя сон с перевязками.
На третий день к обеду меня выписали, и я направилась в столовую. Своих подруг я на обеде не дождалась и пошла искать их в Дом Культуры. Там я обнаружила на дверях амбарный замок и объявление: " ДК закрыт на ремонт". Конечно, там сейчас работы много. Надо предупредить директора, что на полу сцены лежат не просто картонки, а очень нужные декорации, выполненные рукой талантливого живописца.
Путь к административному корпусу шёл мимо кухни. Я заглянула на задний двор в надежде встретить там знакомых, но никого не застала. Звонить по телефону я не отважилась, поскольку мой мобильник молчал. А это означало, что связь запрещена. Возможно, директор "Серебряных Мечтаний" что-нибудь прояснит.
Директор оздоровительного комплекса, Тамара Игоревна, занималась прополкой газона оранжевых лилий. Увидев меня, она бросила в сторонку пучок сорняков, сняла перчатки и приветливо сказала:
- Здравствуй, страдалица! Наконец-то тебя выходили! Приглашаю в кабинет.
Я была тронута радушным приёмом и с готовность стала отвечать на вопросы директора. Рассказав всю историю про репетицию, я извинилась за испорченные кулисы и спросила о подругах.
- Кулисы уже куплены новые, - успокоила Тамара Игоревна. - А девушки вместе с Элианной уехали на неделю в соседний пансионат. Там были свободные места.
- Почему они мне не звонят?
- Просто не хотят Вас беспокоить. Вы ведь в изоляторе после приёма лекарств много спали. Ну, как сейчас, зажили ладошки?
- Пока заклеила остатки ранок лейкопластырем.
- А попробуйте-ка вот этот лейкопластырь. Смотрите, у меня в столе какой хороший набор давно лежит. Вот и пригодился.
Нарезанные квадратики лейкопластыря телесного цвета были действительно очень удобны. К тому же они и снимались легко, не причиняя боли. Я немедленно воспользовалась ими, а разорванную оболочку медицинской упаковки бросила в мусорную корзинку у стола директора и тут же замерла от потрясения.
- Что это? - встревожилась я. - В корзине лежат клетчатые листочки с контурами вырезанных бабочек.