В блокноте напротив её имени тоже появился бутон.
Теперь моё внимание сконцентрировалось на образе Оли. Она, хотя и числилась уборщицей, но основную часть времени находилась на кухне. Видимо, пыталась уговорить повара тётю Аню перевести её к себе в помощницы. Пока в столовой была вакансия посудомойки. Вот Оля там и обитала. Естественно, перемыв гору посуды в трёх водах (общей, горчичной и хлораминовой), сполоснув десятки тарелок в раковине для чистых приборов, уставшая, в мокром фартуке Оля уже не имела сил заниматься подсовыванием аппликаций. У Оли даже между режимными моментами не выпадало свободной минутки: чашки после завтрака ещё не успевали высохнуть, как уже приходил обед, и вновь горы посуды громоздились около ведра с отходами. А потом так же незамедлительно начинал звенеть фарфором полдник, и ужин занимал очередь опрокинуть свои плошки в булькающую стихию омовения.
Да, Оле точно было не до "крякалок"... Рисую картинку и сюда.
Может быть, уборщица Ася являлась членом лесной банды? Неужели она разбрасывала записки? Вряд ли... Уборщицу Асю вообще никто никогда не видел, в том числе и я. Женщина приходила на работу так рано и справлялась со своими обязанностями настолько быстро, что отдыхающие даже не успевали проснуться. Тем не менее, шуршание бумажек в утренней тишине и скрип паркета под шагами не остались бы незамеченными. Нет, это не Ася. Это кто-то другой, который действует не в тишине, а, напротив, в общем гомоне проснувшихся и шумящих жителей. Её от меня - тоже цветок с изящно изогнутым стебельком.
Вот кастелянша Мила как раз всегда находилась в окружении толпы, да и график работы у неё подходящий, чтобы выкроить мгновение для запуска бумажного насекомого. Времени для этого у Милы было предостаточно. Кастелянша находилась на работе целыми днями. Она по несколько часов подряд принимала и пересчитывала постельное бельё. Но то-то и оно... Мила постоянно была на виду: около её кладовки вечно вились стайки нарядных горничных. Работницы то сдавали полотенца, то объясняли следы пятен на скатертях, то оправдывались при обнаруженном некомплекте, то ссорились, то смеялись, то просили, то напоминали... Нет, такая активная публичность не для бандитов.
Очередной цветок украсил незаполненную строку.
Горничная Таня казалась сошедшей с полотна живописца. Тщательно уложенные прядки причёски, вежливая речь, пунктуальность, аккуратность - всё выдавало в ней человека тонкой душевной организации. Казалось, что обладательницу изысканных манер ждёт стремительная карьера. А это значит, что человек, ценящий своё место под солнцем, вряд ли будет нарочно его испоганивать.
Итак, уравновешенная, серьёзная, обходительная горничная Таня тоже оказалась вне подозрений. Число цветов в моём блокноте увеличивалось.
Не хотелось мне рисовать цветочек горничной Вике. Эта девушка вызывала во мне противоречивые чувства. Она всё время торопилась, постоянно пребывала в приподнятом настроении и оттого казалась играющей чужую роль. Её беспрестанное перемещение из одного крыла здания в другое, деловитое похаживание по территории и щедро раздариваемые улыбки вызывали удивление. Воодушевление, с которым Вика наводила порядок в номерах, вызывало недоумение. Хотя... Человек может сильно любить свою работу. И ничего странного в этом нет. Как раз именно так и должно быть. Но бытует мнение, что люди способны радоваться только деньгам. Как видим, не все люди. Вика счастлива не от дохода, а от сознания своей причастности к труду, она чувствует полезность своей работы. И деньги тут ни при чём. Или всё-таки деньги? Стоп. Поставим знак вопроса и на досуге выясним, отчего же Вика так счастлива? Неужели гребёт деньги лопатой? Гм... Интересно... Так это какими же деньжищами надо ворочать, чтобы быть столь сияюще счастливой? Или девушка радуется лету? А почему бы и нет?
Вот ведь слесарь Андрей - тоже всегда настроен оптимистично. Просто он сдерживает свои эмоции. Но всё равно заметно, что цену себе знает. Ходит Андрей постоянно с чёрным сундучком, в котором хранит инструменты. Этот таинственный сундучок придаёт своему хозяину загадочности. И в таком ореоле непостижимой притягательности тайны Андрей важно курсирует от одного вентиля к другому, многозначительно пощёлкивая металлическими замочками сундучка: раз - левый застегнул, два - и ты ждёшь, когда раздастся звук следующей застёжки, правой. И абсолютно не ждёшь ничего другого, тем паче - предосудительного. Руки Андрея, привыкшие перемещать тяжёлые трубы, соединять огромные металлические конструкции, не ищут лёгких путей. Пальцы Андрея любят большую работу, вес которой можно почувствовать, для выполнения которой действительно требуется мужская сила. Так что "крякать" - это не для него. Для слуха паренька гораздо сладостнее звучит лязг металла и звякание слесарных замочков:" тр-дзень-цынь-т-к-т-к-трик-цутр". Ни на что Андрей не способен променять эту музыку. И бабочек среди своих инструментов не прячет. Потому что философия деятельности Андрея - прочищать пространство от засора, а не забивать мусором. Так что уверена: всё естество парня воспротивилось бы заданию втыкать бумажные затычки в скважины дверей. Андрею гораздо проще снять дверь с петель, нежели самому петлять и юлить.