Майор не стал поднимать заставу. Пока достаточно тревожной группы. Пока, полагал он, нет оснований для большой тревоги. Люди и так несут службу с предельной нагрузкой изо дня в день. Особенно в районе Чоповичей, на самом вероятном направлении, на самом благоприятном направлении для нарушителей. Но почему же в данном случае нарушитель выбрал не Чоповичи, а Семионово? Ведь он знал, должен был знать, что в селе расположена застава. И, зная, решил именно здесь идти за рубеж. Кто он? Почему контрольная полоса чиста, как праздничная скатерть? А быть может, впопыхах не рассмотрели, не увидели, а след есть?
За этими беспокойными размышлениями и застал майора связной, посланный сержантом. Вбежав в канцелярию, солдат доложил:
— Товарищ майор! След привел к дому Ференца Голомбаша. Сержант докладывает…
Майор не дослушал, что докладывал ему сержант, рывком встал из-за стола. Фуражку на голову, шинель на плечи, и вот его газик уже у калитки голомбашевской усадьбы.
Сержант по-прежнему стоял в дверях кухни, прислонившись плечом к косяку. Геленка, положив на колени руки, сидела на табуретке возле стола с тазом, в котором лежали недомытые тарелки и чашки. Вид у нее теперь был горестный и смущенный. Подле нее стоял только что прибежавший от Варгашей один из отпрысков Голомбашей, веснушчатый Яков.
При появлении майора сержант выпрямился.
— Ну, какие новости? — спросил майор, входя в кухню. — Что случилось?
— Разрешите доложить?
— Докладывайте.
— Присядьте, пожалуйста, — сказала Геленка и обратилась к сыну: — Принеси стул товарищу майору.
— След привел сюда. В дом никто из посторонних не заходил. Голомбаша дома не оказалось. Как сообщила хозяйка, он ушел не так давно к приятелю в гости. За ним был послан мальчик. — Сержант кивнул в сторону белобрысого Якова, притащившего стул и теперь с интересом слушавшего сержанта. — Варгаш сообщил, что Голомбаш сегодня вообще не заходил к нему.
— Так, так, — сказал Яков. — Все правильно. Дядя Иозеф сказал: «Твоего папы, малыш, у меня не было и нет. Святые слова».
— Тогда где он может быть, как вы думаете? — спросил майор у Геленки, садясь на стул и снимая фуражку.
— Откуда мне знать, что ему взбредет в дурную голову? — ответила Геленка, пожимая плечами. — Не хотите ли вина?
— Нет, спасибо, — сказал майор. — Он, насколько мне помнится, просил визу?
— Так, — подтвердила Геленка.
— Разрешение получено. Куда он мог деться?
Геленка опять пожала плечами.
— Как придет, я ему скажу. Он так ждал эту визу! У его брата юбилей.
— Он собирался к брату?
— Так. На мотоцикле хотел поехать.
— Когда у брата юбилей?
— В какой день, не знаю. Скоро. Быть может, завтра.
— У других соседей он не может быть?
— Он сказал, пойдет к Иозефу Варгашу.
— Варгаш, Варгаш! — вдруг с раздражением сказал майор. — Нет его у Варгаша! — Он поднялся. — Когда Ференц Петрович явится домой, пусть немедленно придет ко мне. Ночью, утром — все равно.
— Он вам очень нужен, товарищ майор? — спросила Геленка.
— Конечно. Надо поговорить. — Майор приложил ладонь к козырьку фуражки. — Всего наилучшего.
В доме Голомбашей делать было нечего. Майору все казалось предельно ясным: Ференц Петрович Голомбаш, сукин сын, не дождавшись визы, ушел за кордон к брату на юбилей. И черт бы с ним, если подобру-поздорову, иди и празднуй хоть десять юбилеев! Но ведь это ЧП! И надо немедленно докладывать в отряд, а сомнения гложут душу: почему нет следа на контрольной полосе? Если тревога окажется ложной? Если нарушения границы не произошло? Не мог же стокилограммовый Голомбаш перенестись над полосою по воздуху? Но как тут ни ломай голову, а Голомбаш все-таки, наверное, ушел на юбилей. Голомбаш, Голомбаш! Чертов ты Голомбаш! Задал ты нам работенку…
Майор вновь приказал пустить собаку, и она уверенно взяла след и, не сбиваясь, как по заданному маршруту, повлекла за собою инструктора и самого майора сперва посреди главной сельской улицы, потом проулком, на колхозные виноградники, миновала их, вбежала в яблоневый сад и скоро привела всю группу как раз к тому месту, откуда и началось полчаса назад преследование нарушителя.