До лодки оставалось с полкилометра. Уже ясно был виден след от поводка трюбицы*, которую буксировала лодка.
- Ловят, гады! - прорычал Николай Сергеевич. - Трюбицей ловят.
И вдруг исчез тянущийся поперек Немана бурунный след от поводка сети, а лодка быстро понеслась от нас.
- Ушли, - каким-то безразличным тоном произнес Николай Сергеевич.
- Да, поводок обрезали, а сами удрали, - откликнулся я. - Догнать не догоним, а давай-ка попытаемся выловить затопленную сеть, пока ее не унесло далеко.
- Можно, - и Николай Сергеевич начал разматывать веревку для якоря.
Корсакас с Алексасом погнались за браконьерами, но те пристали к берегу, бросили лодку и удрали в лес.
Мы с Николаем Сергеевичем несколько раз прочесали кошкой-якорем дно, однако сеть не цеплялась.
- Неужели успело угнать течением? - спрашивал Николай Сергеевич и сам же себе отвечал: - Нет, не должно быть. Здесь она, ясное дело.
Мы собирались еще раз забросить якорь, когда к нам подплыла байдарка наших товарищей.
- Пошли дальше, - сказал Корсакас. - Черт с ней, с этой сетью! Не будем задерживаться.
Поплыли дальше, придерживаясь ранее намеченного плана: одна байдарка по левому берегу, другая - по правому.
Стемнело. Загорелись огоньки бакенов. Мой спутник молчал, очевидно расстроенный неудачей. Я все время оглядывался назад, боясь, что удравшие браконьеры зажгут предупреждающий факел на высоком берегу. Но мои опасения оказались напрасными - огня не было.
У первого красного бакена за Паштувой нас уже ожидали Корсакас с Алексасом.
- Еще рановато, - сказал Корсакас. - До Вилькии осталось не более пяти километров. Сейчас половина двенадцатого. Полчасика можно отдохнуть.
- Мы вскарабкались на обрывистый песчаный берег. В кустах заливались июньские соловьи. Далеко на западе чуть-чуть розовела полоска ночного неба, а с востока надвигалась слепящая темь, проткнутая редкими звездами.
- Соловьиное лето, - мечтательно сказал Алексас. - В такую ночь только с девушкой сидеть на берегу...
Корсакас давал последние указания.
- Тоня начинается сразу же за Вилькией. Нужно тихонько плыть вдоль берега, а заметив дрейфующую лодку, быстро и незаметно подплыть, одному из нас вскочить в нее и не дать браконьерам обрезать сетевой поводок. Также не дать выбросить за борт выловленную рыбу. Сеть, принайтовленная к лодке, выловленная рыба в лодке - самые серьезные вещественные доказательства браконьерства. Если сеть утоплена, а рыба выброшена за борт - акт составить труднее, а иногда и совсем не удается, и хищник уйдет без наказания, да еще и посмеется. Действуйте решительно, - предупреждал нас старший инспектор, старайтесь не поднимать шума.
В ночной тьме трудно было ориентироваться. Мы плыли в метре от берега. То и дело приходилось огибать кусты, низко нависшие над водой. С правого берега не доносилось ни звука - Корсакас с Алексасом гребли очень осторожно.
Примерно через полчаса вдали показались редкие огни Вилькии. Они отражались в спокойной реке, и казалось, что это прилипли к воде большие желтые звезды.
Вскоре над нами нависла Вилькия. Белой тенью мелькнула по правому берегу в свете электричества байдарка наших товарищей, Тихо журчала вода, забиваясь под срезы дебаркадера.
- Теперь внимание, - еле слышно сказал я Николаю Сергеевичу. Он толкнул меня в плечо, давая понять, что слышал мое предупреждение.
Огни Вилькии остались в сотне метров позади нас. Мы внимательно всматривались вперед, напряженно ожидая встречи с браконьерами.
Вдруг я почувствовал, что байдарку что-то с большой силой рвануло в сторону, она едва не перевернулась и зачерпнула воды. И тотчас же я услышал тихий, но строгий окрик:
- Суши весла! Сидеть спокойно! - и другой голос:
- О, холера!
Только теперь я понял, что случилось. Мы неожиданно наткнулись в ночной темноте на лодку браконьеров. Я смотрел в это время в другую сторону, а Николай Сергеевич заметил ее уже рядом с нами. Сильным прыжком он вскочил в чужую лодку и заставил людей сложить весла.
Я ухватился за борт. Николай Сергеевич стоял на носу, а на него напирал здоровенный детина. Другой рыбак быстро вываливал за борт сети. Положение становилось критическим. Но на наше счастье сеть зацепилась за уключину, и утопить ее рыбаку не удалось. Тогда он схватил весло и стал отталкивать нашу байдарку. Его товарищ пытался столкнуть за борт Николая Сергеевича. Борьба происходила в полном молчании.
Окованная железом лопасть весла пробила тонкую фанеру байдарки... Но я крепко держался за борт. Тогда рыбак поднял весло, намереваясь ударить меня по рукам. Короткой вспышки моего фонаря оказалось достаточным, чтобы я узнал в моем противнике... Раполаса!
- А-а, Раполас, - спокойно сказал я, - плохо же ты встречаешь гостей.
- Гости ходят днем, - ответил Раполас, - а бандитов веслом по голове и...
- Что и? - перебил я его.
- А вот я тебе покажу что! - и Раполас с силой ударил веслом по борту лодки. - Убью! Как собаку!
- Хватит психовать, Пустас, - строго прикрикнул я, - брось весло, если не хочешь попасть в тюрьму...
Николай Сергеевич и здоровенный детина продолжали возиться на носу лодки.
Воспользовавшись секундным замешательством Раполаса, я вскочил в его лодку, успев зацепить байдарку к лодке проволочным крючком. Раполас опять поднял весло. Я подступил к нему вплотную.
Видно, твоей жене придется рожать сына преступника...
Раполас бросил весло и засмеялся. Но смех получился деланным.
- Товарищ начальник, да что же вы сразу не сказали?! - весело и приветливо заворковал он.- Я думал, бандиты напали...
Шум борьбы на носу прекратился. Здоровенный детина, услышав слова Раполаса, отпустил Николая Сергеевича.
- Хватит, товарищ Пустас, притворяться. Ты прекрасно знал, кто мы, - я уселся на корме лодки. - Ну, а теперь весла в руки и к берегу.