Естественно, это могло быть ошибкой. Информация о преступниках, попавшая в интернет так быстро, не могла быть результатом тщательного расследования, так что аналитическая работа могла проходить, например, так: «Эй, мы видели, как этот парень входил в магазин. Он, должно быть, один из нападавших!»; позже сказали бы: «Упс, мы что, ошиблись? Ну извиняй, чувак».
Поэтому они не могли просто так скрутить Чада и проломить ему голову о стальную дверь. Все расползлись по своим углам, как это бывает в лифтах. Силлабус стоял возле дальней стены, Минни недалеко от него, а рядом — Чад. Если бы Барри смог подозвать первых двоих к себе, то с Чадом было бы легче справиться.
— Эй, Силлабус, Минни, зацените, — позвал Барри, указывая на экран мобильника миссис Андерсон. — Вы знаменитости!
Озадаченная Минни подошла к нему. Силлабус, который, по-видимому, мог только все усложнять, тоже выглядел озадаченным, но остался на месте.
— Что там говорится?
— Ничего. Просто твоя фотка.
— Покажи-ка.
Козел.
— Ну, если тебе не интересно, тогда ладно, — сказал Барри. — Извини, что снова заговорил с тобой так быстро после того, как обещал не разговаривать. Виноват.
Барри волновался, что весь этот обмен репликами может показаться Чаду подозрительным. Правда, это уже было неважно, потому что Ванесса внезапно ткнула пальцем в Чада и закричала:
— Он один из них!
Все отступили от него. Барри был уверен, что сейчас произойдет их собственный частный захват заложника, но Чад отступил к дальней стене, а Силлабус тем временем отошел и присоединился к остальным.
— Их четверо! — воскликнула Ванесса. — И он один из них!
— Не понимаю, о чем ты, — произнес Чад.
— Это в сети.
— И ты этому веришь?
— Правда это или нет, но нам придется с этим разобраться, — сказал Барри.
— Мы можем использовать его как козырь, — сказала миссис Андерсон. — Скажем остальным, что мы убьем его, если они нас не отпустят.
Тревор покачал головой.
— Никакой он не козырь. Четыре юнца вломились в продуктовый магазин и начали без разбора нападать на людей. У них нет никакой стратегии ухода. Все это закончится самоубийством. Им все равно, что мы с ним сделаем.
— Это неправда, — настаивал Чад. — Что это за сайт? Я же бежал от тех отморозков, как и все.
— Полагаю, ни у кого нет свободной пары наручников? — спросил Барри.
— Если я один из них, то где мое оружие? — спросил Чад.
— Ты мог уронить его, — ответила Ванесса.
— Зачем мне бросать оружие, а потом бежать с вами? Это же бессмысленно! Вы что, уже начали превращаться в толпу параноиков? Мы же тут всего несколько минут!
— Мы не параноики, если это правда, — ответила Ванесса.
— Но это же неправда. Это же бред какой-то.
— Давайте-ка все притормозим, — сказал Барри. — Я согласен, что нет смысла тебе быть здесь с нами, и уверен, что все мы полностью осознаем возможность ложности этой информации. Но, Чад, уверен, ты понимаешь, что мы просто не можем такое игнорировать. Мы должны обезопасить себя.
— Убив меня?
— Никто не говорил об убийстве. Вот моя точка зрения: один безоружный человек против нас девяти не представляет опасности. Все согласны?
— Я согласен, — сказал Тревор.
Больше никто ничего не сказал, не возразил.
— Следовательно, нам нужно убедиться, что он безоружен. И к сожалению, это означает, что тебе придется снять одежду.
— Ты прикалываешься?
— Нет.
— Я не собираюсь раздеваться в морозилке.
— Тогда мы вынуждены считать тебя угрозой.
— Фигня какая-то.
— Если интернет ошибается, тогда да, это крайне несправедливо. Ничем не могу помочь. Извини.
Барри прикинул, что они могли бы обыскать парня, но если у того было оружие, то кто-то мог получить ножом по горлу во время обыска.
— Тогда дайте я просто уйду.
— Мы не отпустили Ванессу и, уж будь уверен, не отпустим и тебя.
— Вы потом будете чувствовать себя кончеными тупицами.
— Но не такими тупицами, как если бы позволили тебе убить кого-нибудь. Мы не собираемся заставлять тебя стоять тут голым. Нам просто нужно убедиться, что ты для нас не опасен.
Чад обернулся и ударил по стене.
— Черт!
Он снова повернулся, сжал ладони в кулаки и зажмурился. Он выглядел так, будто все кровеносные сосуды в его теле готовы были одновременно взорваться.
Он открыл глаза и заговорил так быстро, что было сложновато его понять.
— Да, я с ними. Но я никогда не соглашался на это. Они меня заставили. Но как только нападение началось, я не смог действовать. Я бросил свой ремень, избавился от мачете и побежал.