— Я сойду с ума, если продолжу слушать вас, — сказала Ванесса. — Так что дело в любом случае закончится сумасшествием.
— Ты тут единственный оставшийся здоровым взрослый, — заметил Барри. — Мы не можем позволить тебе спятить. Наверное, мы помолчим.
— Спасибо. Боже, мне нужно выбраться отсюда. Не хочу, чтобы кто-то еще умер, но, клянусь, если они ничего не предпримут в ближайшее время, нам придется открыть эту дверь — и будь что будет.
— Я уже тоже склоняюсь к этому, — сказал Тревор. — Мои старые кости долго не выдержат. Да и Барри, похоже, на пределе.
— Я в норме, — солгал Барри.
Он с трудом держал глаза открытыми. Мысль просто свернуться клубочком и заснуть казалась такой привлекательной, но он знал, что если сделает это, то уже не проснется. Его пугало, что, если так и будет продолжаться, мысль не просыпаться будет казаться не такой уж и плохой.
— Ты врешь.
— Угу.
— Печальная перспективка.
— Ага, — сказал Барри. — Хорошо бы этот психопат дошел до ручки и просто вломился сюда.
— Жаль, что мы не можем использовать его дружка в качестве козыря.
Они с минуту посидели, пока Барри это обдумывал.
— А мы уверены, что не можем? — спросил он.
— Думаешь, ему может понадобиться его рука в качестве сувенира?
— Мы размышляем с тех позиций, что раз никто из них не собирался выбраться отсюда живым, то использовать Чада в качестве заложника бессмысленно. Это все еще так? С чего мы взяли, что не можем предложить одного из них Гэри?
— Ну, для начала — потому что оба мертвы.
— Верно. — Барри указал на Итана. — От этого осталось месиво. За живого никак не сойдет. Но не уверен, что это не прокатит с Чадом.
— Мне кажется, ты только что добрался до уровня «тихо сходить с ума». Правда, не так уж и тихо.
Барри медленно подошел к телу Чада, опираясь на стеллаж, чтобы не упасть.
— Он, конечно, выглядит мертвым. Но, может, на картинке он не будет смотреться таким уж мертвым?
— Будет.
— Ванесса, у тебя есть какая-нибудь косметика в сумочке?
— Ага, но ничего такого, чем можно замерзшее мертвое тело превратить в нормальное.
— Но допустим, мы положим его на пол и прислоним к стеллажу. Я сяду возле него, положу руку ему на шею и приставлю нож к горлу. Фотку мы сделаем с другой стороны морозилки. Не надо, чтобы он выглядел как с обложки «Эсквайра»; нужно, чтобы он смотрелся не таким мертвым. Сможешь так сделать?
— Не знаю. Наверное.
— Что нам терять?
— Нечего.
Барри повернулся к Питу.
— Пит, ты был очень смелым во время всей этой передряги, и я прошу тебя быть еще смелее. Как думаешь, сможешь помочь Ванессе снять плохого дядю со стеллажа?
— Это бред, — сказал Тревор.
— Я тоже помогу. Уверен, что втроем мы его снимем. Ты как, готов, Пит?
Пит кивнул.
Снимать тело Чада со стеллажа было делом геморройным, и усилия определенно разбередили ножевое ранение Барри. Как только Чада усадили у стеллажа, показалось невозможным выдать его за живого… но если Гэри и увидит фотографию, то на крошечном экранчике мобильника. Тут не надо было накладывать грим уровня Голливуда. Он даже не должен соответствовать стандартам дешевого фильма категории Б. Нужно было всего лишь одурачить отчаявшегося и, возможно, душевнобольного мужчину, который поглядывал в телефон, держа мясницкий топор у шеи беременной женщины. Они могли это сделать.
Пока Барри занимал свое место, Ванесса прошлась по лицу Чада бежевой пудрой.
— Мы все смотримся дерьмово, — сказал он. — Нам просто нужно сделать его не таким лиловым.
Он поделился идеей, что делать дальше, если Гэри заглотит наживку. Все сошлись на том, что план ужасный. А еще они согласились, что в их положении выбирать не приходилось.
Когда Ванесса закончила, Барри приставил нож к горлу Чада.
— По нему видно, что шея сломана? — спросил он.
— Ага, голова под странным углом.
— А теперь?
— Так вроде нормально.
— Он хоть на расстоянии смотрится живым?
Ванесса покачала головой.
— Глаза остекленели. Может, на фотке этого не будет видно, но так по глазам можно определить, что он мертв.
— Хорошо.
Барри подумал несколько секунд.
— Мы можем импровизировать.
Он провел лезвием по лбу Чада, прямо над бровями. Крови у Чада было немного, но у Барри было достаточно своей, чтобы поделиться, так что он мазнул пальцами по своей мокрой одежде и заставил несколько струек стечь на глаза Чада. Чад, конечно, не стал казаться живым, но, по крайней мере, это могло отвлечь внимание от его помертвевшего, стеклянного взгляда.