— Привет, как дела? — сказал я, подойдя к костру. Особого интереса моё появление не вызвало, похоже, здесь я стал своим. Тем лучше.
— Иди, — мне указали на избушку дяди Димы, — ждёт.
Сидящего на травке возле избы, и прислонившегося спиной к стене человека я заметил издалека. Без куртки, босой и в камуфляжных штанах, он грел на солнышке обнажённый живот. На лицо упали космы спутанных волос, из-под которых высунулась рыжая клочковатая борода. Показалось, я знаком с этим человеком, а потом я его узнал. Но это не может быть Леший, такого не бывает. Я бросился к другу, и, как в невидимую стену, с разбега врезался в пустой взгляд. Теперь я увидел — тот, кого я принял за Лешего, ненормально расслаблен, слюнявый рот приоткрыт, а взгляд блуждает нигде.
— Леший, — позвал я тихо, — не узнаёшь?
Показалось, или на самом деле в глазах человека затеплилась искорка мысли? Эта искорка разгоралась, разгоралась, да так и не разгоревшись, угасла. Точно так же, как я недавно разговаривал с волком, я решился поговорить с Лешим. но тут же отпрянул — пустота, в звериной голове было больше человеческого. Не Леший это, лишь оболочка. Дружище, что они с тобой сделали? Выждав какое-то время, я вновь потянулся к Лешему — очнись, да очнись же! — и что-то в пустоте затрепетало.
— Олег? — невнятно пробормотал Леший, и после долгой паузы, — Зуб гадина. Берегись его.
И снова — серая, без малейшего просвета, муть.
«Это чужаки сотворили с ним такое? — подумал я, стискивая автомат. — Но, как же? Зуб его убил! Выходит, они оживили! Каким бы Леший ни был — он живой».
— Я чувствовал, ты идёшь за ним, — сказал дядя Дима, выглянув из-за двери.
— Нет, — ответил я, — Я не знал, что он жив. Я… по другому вопросу.
— Он и не жив, и не мёртв. Он посередине. Мальчики услыхали, что он умирает. Он хотел жить и он почти добрался до леса, а в лесу почти умер. Мальчики старались, тело исцелили, разум он открыть испугался, и теперь его душа спряталась глубоко-глубоко. Она вернётся к нему, или нет. Я попробую вернуть душу, только нужно время. Хорошо, что он тебя узнал, добрый знак.
Они, значит, спасли Лешего, а я пришёл их убивать — очередная загогулина! Казалось бы, всё ещё больше усложнилось, а на самом деле, наоборот, стало проще, только сразу я этого не понял, а когда сообразил, навалилось облегчение… я бросил автомат на землю. Вот уж нет! Я честно попытался, и не смог, потому что нашёлся повод не делать этого. Совесть у меня чиста. Можете натравить на Посёлок хоть всех лесных тварей, а я, пока не пойму, что вы это сделали специально, убивать вас не стану. Потому что думаю, не враги вы, а значит, есть надежда, что вы же мне и поможете.
Степан сказал бы, что я размазня, хлюпик, и, вдобавок, идиот. Наверное, так и есть. Если б я, когда была возможность, застрелил бы Пасюка, и, заодно, Асланяна, со мной бы не произошло множество неприятностей! Вместо них появились бы другие. В том и беда, что не знаешь, каким местом к тебе жизнь, полосатая стерва, повернётся.
Дядя Дима смотрел на меня прищуренными глазами.
— Оставь оружие на земле, и зайди в дом, — велел он, и я подчинился. Одно я знал точно — Степану про то, что я опять не решился стрелять в безоружного человека, лучше не говорить.
Я прислушался к ворчанию в желудке. Там, будто камешки перекатываются; сам виноват, наглотался жирного мяса, теперь страдаю. Рядом початый кувшин, дядя Дима внимательно слушает, а я рассказываю о своих злоключениях.
— У вас одно и то же, — подвёл итог чужак. — Вчера воевали, сегодня воюете, и потом будете воевать. Людей осталось мало. Надо жить и плодиться. Надо род возрождать, как делает всё живое, а вы убиваете. Так и будете убивать. Потом останется один человек. Потом он умрёт, и вас больше не будет. Люди — ошибка. Мир это видит.
— Вы тоже люди.
— Мы — другие. Мы останемся. А вы — нет. Приходи к нам и живи. Тебя и твоих друзей мы приютим. Остальных — нет.
— Спасибо и за это, — пробормотал я, и приложился к кувшину. — Но я хотел просить о другом. Мне нужно, чтобы ты меня научил. Понимаешь, мои друзья не могут вернуться в Посёлок. Они в лесу и мне надо защитить их от тварей. Вас твари не трогают, расскажи, как это сделать?
— Это? Это просто. Так можешь и ты. Думай о Мире, как о доме. Думай, что в доме хозяин — ты. Нельзя дом не любить, и нельзя его бояться. Это просто, разве не понимаешь? Если твои люди станут так думать, никто и никогда их не тронет. Даже один, думающий правильно, сумеет защитить других, если те не будут своими мыслями мешать. Понял?