Я посмотрел на их почти серьёзные лица, и понял, что сейчас лучше быть с ними. Потому что… ну, не с мёртвым же Пасюком мне быть, правда?
— Конечно, я за добро, — подтвердил я, и в награду получил от Захара бутылку.
— Это правильно, — кивнул Степан. — Так и думай. А если начнёшь сомневаться, и вопросы дурацкие в голову полезут, ты лучше отойди в сторонку, и не мешайся. Мы сами всё сделаем.
— Я не сомневаюсь, и вопросы у меня не дурацкие. Ты про них скажи, — я кивнул на поредевшую толпу, — они понимают, что победило добро?
— Они-то? — Степан взял у меня бутылку, — они догадываются. Некоторые. А тем, до кого не дошло, мы объясним.
Мрачновато выглядят граждане, радости по поводу очередной неизбежной победы добра не наблюдается. Едва приспособились к новым порядкам, и снова надо приспосабливаться. Непонятно, чего ждать, но вряд ли будет лучше: отвыкли люди от хорошего.
Ренат поспешил внедрить добро в массы. Засунув руки в карманы, он вальяжной походкой вышагивает вдоль неровной шеренги барачников. Ренат громко считает, и каждый десятый угрюмо выходит из строя. Набирается похоронная команда. Сейчас невезунчики пойдут рыть могилы, и каждый будет думать — не для себя ли копает? Не обижайтесь, вы же знали, что за всё надо платить! Надеялись, что для вас бесплатно?
И лица дружинников тоже не светятся от радости. Усталость на них, облегчение, и, может, недоумение. Всё, что угодно, а радости нет!
— Ладно, — неуверенно согласился я, — не знаю, какой из меня командир, но попробую. Только, чур, без обид. Если не получится…
— Получится, обязательно получится, — бодро сказал Клыков. — Это ж кретином надо быть, чтобы не получилось. У тебя мои хлопцы, захаровы менты, и полный эшелон оружия. Чего ж тебе ещё?
И я понял — должно получиться, потому что это не я взял власть, это они дали её мне. Значит, она не моя, а их, захотят и быстро всё переиграют. Меня и не спросят.
— Ладно, победители, — сказал Захар, — Ещё по глоточку, и пойдём творить историю.
— Отставить, — приказал я, — никаких больше «по глоточку». Значит, слушайте сюда: Захар, собирай наших парней, организуй патрулирование. Да, не забудь хорошенько вооружиться. Мало ли чего; народ нынче взбудораженный. Только сам-то людей не задирай…
Тут я осёкся. Кого учу? Я учу человека, который в сто раз лучше меня знает, как и что ему делать. Они все лучше меня знают свою работу. Но я продолжил:
— Всё, как обычно, Захар. А ты, Клыков, займись оградой. Бери тех, кто посвежее, нужно организовать дежурство. Понимаю, люди устали, но надо… Партизан, вместе с Савкой дуйте на броневике в Нерлей. Всех, кто там остался, везите сюда. А потом, но только потом, если будут силы и желание, погуляете. Надо бы ещё на выселки сходить, посмотреть, может барачники, которых увёл Клещ, живы. Ладно, сам он завтра этим и займётся. Ах, да, ещё Леший! Я вам говорил, что дядя Лёша живой? Правда-правда. Савка, не вздумай меня обнимать, поломаешь! В общем, катитесь вы к чёрту, а мне надо поспать. И чтоб до утра не будили. Понятно?
Сначала они уставились, распахнув рты. Чего смотрите? Думаете, не знаю — если начнёте гулять, не остановитесь, пока не кончится водка. А дела кто будет делать, я, что ли?
Я хотел уйти, да Белов меня окликнул. Я обернулся и увидел, как Партизан воровато спрятал бутылку за спину.
— Шоколадку я для твоей Катьки привёз, — сказал Степан. — Обещал ты ей, соловьём разливался. Забыл?
— Забыл, — признался я. — А теперь вот вспомнил. Спасибо…
— Да ладно, — ответил Захар. — Зачем ещё нужны советчики? Чтобы начальник мог думать о больших делах. А о мелочах мы позаботимся. Ты же возьмёшь нас в советчики?
— Не знаю, — подумав, сказал я. — Мне советники не нужны. Вернее, нужны. Но ещё больше нужны друзья.
— Знаешь, — засмеялся Клыков, — одно другому не всегда мешает.
А Савка расплылся в улыбке и подмигнул.
Ольга (что взять с бабы, ей лишь бы о ком-нибудь позаботиться!) заглянула мне в глаза, её сухая и прохладная ладошка коснулась моего лба.
— Чего пристали к человеку? — рассердилась она. — Ему врача надо, а вы зубоскалите, козлы, Он весь горит…
— Ему не врача, ему деваху под бок, чтобы снаружи прогрела. А изнутри лучше прогревает водка с красным перцем. Завтра будет, как новенький, — неуверенно прописал лечение Партизан. Я махнул рукой; что с них взять, они сегодня победители. Эйфория у них. Хочется зубоскалить, а дела делать совсем не хочется.