Мы обратились к рабочим. Немедленно было созвано заводское собрание.
— Товарищи, нас не пускают на фронт к нашим товарищам по борьбе и нужде — солдатам,— говорили мы.
— Почему? — раздались со всех сторон возмущенные голоса.
— Только потому, что мы большевики.
— Позор!
— Да, товарищи! Это позор, что в стране, где всего несколько дней назад был свергнут самодержавный строй, волеизъявление рабочих игнорируется. Но это позор и наш с вами, потому что мы вручили нашу революционную волю Петроградскому Совету, а его депутаты оказались недостойными того доверия, которое мы им оказали. На митинге 3 марта рабочими нашего района была принята резолюция, в которой говорилось, что «Временное правительство не является действительным выразителем народных интересов; недопустимо давать ему власть над восставшей страной хотя бы на время; недопустимо поручать ему созыв Учредительного собрания, которое должно быть созвано в условиях безусловной свободы».
И дальше: «Совет Рабочих и Солдатских Депутатов должен немедленно устранить это Временное правительство либеральной буржуазии и объявить себя Временным революционным правительством». Меньшевики же, засевшие в Петроградском Совете, идут на поводу у буржуазного Временного правительства, в результате рабочие не властны осуществлять своих мероприятий. На этом собрании раздавались голоса о том, чтобы потребовать от Совета изменения его поведения, что Совет должен диктовать свою волю Временному правительству, что те люди, которые, сидят в Советах, на это неспособны и их надо заменить.
Собрание закончилось тем, что рабочие осудили действия Временного правительства и нерешительность Петроградского Совета в отношении посылки нашей делегации на фронт, но, чтобы не задержать отправку делегации, состав ее был пересмотрен. В состав делегации вошли: от большевиков — я, от меньшевиков — руководитель меньшевистской группы на заводе Фрейман, от беспартийных — инженер Ицкевич и от эсеров — представитель рабочих завода «Промет» Коньков. В этом составе мы и начали подготовку к выезду.
С большим трудом, но мы достали все, что нужно, запаковали в ящики и, напутствуемые добрыми пожеланиями рабочих, тронулись в далекий путь — в 95-й пехотный Красноярский полк. В этом полку некоторое время служил прапорщиком член нашей делегации инженер Ицкевич, отозванный заводоуправлением на производство.
На общем собрании рабочих он назвал этот полк, и рабочие решили направить туда свою делегацию. Им было все равно, солдатам какого полка попадут их скромные подарки. Главное было в том, чтобы установить братскую связь с солдатами.
Мы, делегаты, условились не вести между собой в дороге политических дискуссий, но скоро это условие сами же нарушили.
Ехали мы очень медленно. Подолгу стояли на станциях и полустанках, забитых солдатами, беженцами, разными дельцами. И люди всюду спорили, шумели, волновались. Иногда эти споры кончались кулачным боем. Главной темой споров были война, мир, земля, хлеб, восьмичасовой рабочий день. Мы, конечно, не могли остаться немыми свидетелями всех этих споров и активно вмешивались в них.
Поезд останавливался не только на станциях, полустанках и разъездах, но зачастую и среди пути. И тогда пассажиры вооружались пилами и топорами, по указанию машиниста и кочегара паровоза валили деревья, пилили, рубили, загружали дровами тендер и ехали дальше. Сырые дрова пищали, скрипели, дымили больше, чем горели. Машинист и кочегар ругали и проклинали все на свете.
Но как бы там ни было, а мы наконец приехали. Теплушку с нашими подарками отцепили и в полк послали телеграмму с сообщением о нашем прибытии. Это было в Галиции. В ожидании машин мы решили познакомиться с местными достопримечательностями.
Здесь находился старинный мужской монастырь. Монахов в нем не было. От военных действий он почти не пострадал. Мы зашли. Полумрак, покой, тишина. Я остановился у образа с изображением молодого инока с большими распущенными крыльями за плечами. Старик сторож рассказал мне сложенную о нем легенду: «Давно это было. Враги обложили монастырь, измором решили взять его. Проходит месяц, другой, а осада все стоит. Хлеб, вода у осажденных на исходе. Люди от истощения, жажды и болезни умирают, а этот человек в ту пору иноком был при монастыре. Он ходил и всех утешал: «Не падайте духом, бог нас не забудет». А сам все молится и молится и в молитве говорит: «Господи! Дай ты мне крылья, помчусь я за подмогой». И не успел он это произнести, как у него за плечами появились крылья. Взмахнул ими инок и полетел над вражьим станом к воеводе. Тот пришел с войском и наголову разбил басурманов».