— Одним словом, летчик, герой,— улыбаясь, говорю я. А старик немного обиженно говорит:
— Я так по-стариковски понимаю. Надо, чтобы у человека вера была в доброе дело и чтобы он, значит, крепко держался этой веры и никак не отступал бы от нее и других, которые слабее телом и духом, поддерживал в беде, тогда у него крылья вырастут, обязательно вырастут. Вот у вас, говорят, царя с престола прогнали, а уж какая у него силища была. И слуг и войск несметное число, и прогнали, а почему? Потому что вера в это была и от нее не отступали. У вас, тоже говорят, есть такой человек — силища в нем невиданная, в пору Илье Муромцу. И веру в свое дело имеет большую.
— Верно, дедушка, верно ты говоришь, есть у нас такой человек. Владимиром Ильичем Лениным его величают. Вера в нем очень большая.
— А как же, без веры нельзя, вера первое дело.
На прощание я подарил старику на память кисет с табаком, бисером вышитый.
— Спасибо! Вот спасибо, вовек не забуду и внукам скажу, чтоб, значит, помнили, что у русских людей есть большая и крепкая вера и что они своего достигнут.
Машины, загруженные ящиками с подарками, несут нас вглубь Галиции по гладкой синевато-белой, вдаль убегающей шоссейной дороге.
На пути в полк заехали в штаб дивизии. Нас встретил начальник дивизии в окружении штабных офицеров.
Пожал руки, познакомил со своими подчиненными.
— Вы удачно приехали. 95-й полк находится как раз на отдыхе. А теперь пошли в столовую обедать,— сказал он.
За обедом начальник дивизии угостил нас и господ офицеров хорошим вином. Завязалась оживленная беседа все по тем же злободневным вопросам, поставленным в порядок дня, но не разрешенным революцией. Господам офицерам не нравится, что рабочие явочным порядком перешли на восьмичасовой рабочий день; по их мнению, с этим делом можно было подождать до конца войны. Не нравилось им и то, что крестьяне самовольно захватывают помещичью землю, не ожидая созыва учредительного собрания. Войну надо продолжать, а анархистские элементы разлагают солдат, разрушают дисциплину, организуют братание с немецкими солдатами. Это к добру не приведет, надо ликвидировать двоевластие в стране.
Нигде, никогда во время революции не создавались Советы, но всегда и везде создавались временные революционные правительства. Так разглагольствовали командир дивизии и его свита.
— Стало быть, Советы надо ликвидировать?! — спросил я и добавил: — Это не выйдет, и ссылка ваша на историю неправильна. Вспомните Советы в 1905 году.
Меньшевик Фрейман поспешил вмешаться в разговор. Я не препятствовал ему и только в виде реплик давал понять господам офицерам, что у рабочего класса на все обсуждаемые здесь вопросы есть другая точка зрения — точка зрения большевиков. Меня поддерживал инженер Ицкевич. Когда мы вышли из столовой, ко мне подошел плотно подпоясанный с круглым розовым лицом, с широко открытыми глазами штабс-капитан и взял меня под руку.
— Вы мой враг,— сказал он,— но вы мне больше нравитесь, чем этот белобрысый ваш товарищ. У вас все просто, ясно и открыто и, главное, честно. А он врет и все замазывает. Я помещик. В Курской губернии у меня имение, и я ни одного клочка земли крестьянам не отдам, даже за выкуп не отдам. И не думайте, что я один такой, нет, мы, помещики, все такие. И Родзянко такой, и князь Львов такой. Вы, рабочие, к фабрикам и заводам руки протягиваете, а капиталисты не дадут их вам, так же как мы, помещики, крестьянам землю не дадим.
— Значит, гражданская война, и нам ее не избежать,— сказал я.— Как масло с водой не смешаешь, так и рабочих и крестьян нельзя помирить с помещиками и капиталистами. Вот почему у нас и двоевластие: кто — кого.
— Да,— согласился штабс-капитан.— Сегодня мы с вами пока хитрим. Хотим друг друга перехитрить, но историю не перехитришь. Столкновение между нами неизбежно, и, кто знает, может быть, мы с вами еще встретимся, но уже заклятыми смертельными врагами.
Полк встретил нас на покрытой снегом небольшой лесной поляне. Командир полка скомандовал: «Смирно!» Дежурный по полку отрапортовал нам, что полк находится на отдыхе и что он рад видеть у себя дорогих гостей. Мы забрались на наскоро сколоченную трибуну, поздоровались с солдатами и передали им приветствие от рабочих, служащих и инженеров завода. Мне предоставили слово. Я коротко обрисовал внутреннее и международное положение нашей страны и рассказал о том, что делается у нас в Петрограде, в частности в Выборгском районе.
— Выход из положения, в котором мы сейчас находимся,— это ликвидация двоевластия в стране,— сказал я,— а для этого нужно изменить состав Совета рабочих и солдатских депутатов, отозвать оттуда соглашателей и послать крепких, стойких большевиков. Рабочим и солдатам,— продолжал я,— следует теснее сплотиться вокруг партии большевиков и ее вождя — Ленина, тогда все вопросы будут разрешены так, как это надо рабочим и крестьянам, а не так, как этого хотят помещики и капиталисты.