- Приглашение надо принять... если не боишься.
- Слушаюсь.
Алеша вернулся в вагон и принялся рассказывать Гюльдасте о московском метро, о высотном здании, что заложили на Котельнической набережной.
В Сальянах он, закинув за спину свой рюкзак, помог спутнице донести вещи до автобусной станции. Минут через двадцать все едущие на Банк разместились в стареньком, разболтанном грузовике с крытым кузовом и покатили по широкой равнине, кое-где покрытой белыми пятнами тающего снега. Слева, не желая отставать от автобуса, в глубоком русле бежала Кура.
Через два часа после них. выехал и Теймур. Он очень волновался сотрудник, сопровождающий Гюльдасту, был всего лишь практикантом, правда, не из рыбного техникума, а из спецшколы милиции, но все равно - дело опасное, а ему еще и девятнадцати нет.
Теймур впервые попал в эти места. За окном проносились селения, утопающие в зелени, вон промелькнула роща каких-то толстоствольных, неизвестных ему деревьев. Постепенно беспокойные мысли покинули Теймура, вернее, отодвинулись куда-то на второй план.
Машина, миновав заросли странных, красноватого цвета кустов, остановилась на берегу Куры. Внизу, у самой реки, виднелся небольшой помост. Дощатый паром, на который только что въехал тяжелый "форд", отвалил от противоположного берега. Река, стремясь снести паром вниз, сама же передвигала его по натянутому наискось канату в руку толщиной.
Теймур прикинул - в случае особой нужды, можно переправиться минут за пятнадцать-двадцать.
Хотя сейчас, конечно, торопиться было некуда. "Пусть приедут, устроятся на новом месте".
Алеша помог Гюльдасте сойти с грузовика, взял у нее из рук тяжелый чемодан.
- Ой, я тебя так ут'гуждаю... Дай, хоть 'гюкзак твой понесу.
Алеша только молча улыбался.
После долгих поисков они, наконец, нашли нужный дом. Двор вместо забора был обнесен старой рыбачьей сетью, натянутой на колья, в углу возле дома лежала перевернутая лодка.
- Тетя Наджабат, тетя Наджабат! - позвала Гюльдаста.
На веранде показались два толстощеких малыша лет по пяти. Мальчишки были похожи друг на друга, как две половинки одного яблока. Некоторое время они таращили глазенки на Гюльдасту, потом убежали в дом и вернулись уже в сопровождении высокой, очень полной женщины. Толстуха несколько мгновений недоуменно переводила взгляд с Гюльдасты на Алешу.
Наконец Гюльдаста решила помочь ей:
- Тетя Наджабат, ты что, гостей принимать не хочешь?
Женщина проворно подбежала к забору.
- Вай, да это же Гюльдаста! - всплеснула она руками.
Если внимательно приглядеться, можно было заметить между ними отдаленное сходство.
Толстуха поспешно вытерла руки о фартук и, выбежав на улицу, обняла племянницу.
- Пойдем в дом, пойдем, красавица ты моя!
Гюльдаста еле высвободилась из ее объятий, обернулась к Алеше.
- Что ты стоишь в сто'гоне? Иди, познакомься с моей тетей!
Наджабат крепко пожала юноше руку и по-азербайджански спросила Гюльдасту:
- Кто это?
- Москвич. Мы в до'гоге познакомились. Он мне очень помог.
На веранде Гюльдаста задержалась, расцеловала малышей-близнецов.
- Я пе'гед вами так виновата, - вы уже под'госли, а я вас ни 'газу еще и не видела. Какие хо'гошие 'гебята,
- А ты как думала? - приосанилась Наджабат.
Гюльдаста повернулась к ней.
- Тетя, вы уж п'гостите меня - я для обоих 'гебят п'гивезла девчачьи иг'гушки и пальтишки тоже девчачьи...
Наджабат махнула рукой.
- Э-э, были бы только мы все здоровы. Хорошо, что приехала навестить нас. Хоть этим ты не похожа на свою непутевую мать.
Избавившись от вещей, Алеша поспешил в ихтиологическую лабораторию рыбокомбината, чтобы до наступления вечера представиться директору и предъявить ему документы. Там его уже дожидался Теймур. Алеша был несколько возбужден, он чувствовал себя главным героем большого сражения.
- Товарищ, Джангиров, она даже не знала толком, кто у ее тетки сыновья или дочери. И вовсе тетка не больна, - Алеша засмеялся, - такая богатырь-баба!..
Теймур не разделял его веселья, по-тарлановски забарабанил пальцами по столу, нахмурился.
- Захочешь найти меня - я буду в парткоме. Здесь я навел кое-какие справки о ее родственниках. Слушай, чтобы ты смог лучше ориентироваться. Тетка Гюльдасты известна в поселке, как хорошая, вполне добропорядочная женщина. Муж ее - Халид, старшина моторного баркаса, по словам товарищей тоже человек честный, коммунист. Из Баку, из других городов писем они не получают. Гостья к ним пожаловала впервые.
Теймур умолк, задумался: "Значит, Гюльдаста опять морочит нас. Зачем она приехала сюда, к тетке, которую никогда и родственницей-то не считала? Проверить, ведется ли за ней слежка? Так она давно это знает!"
- Ну, ступай, - Теймур, не желая портить Алеше настроение, улыбнулся. - Иди, иди, а то опоздаешь к обеду.
Алеша, действительно, возвратился как раз вовремя, - в комнате на низком столике дымилась ароматная чихиртма. Плечистый, черноусый Халид широким жестом пригласил гостя к столу.
Алеша, как и Владимир Скворцов, отлично владел азербайджанским языком. Но сейчас, находясь в роли москвича, он беседовал с хозяином только по-русски. Разговор шел о рыбном деле. Алеша внимательно слушал Халида, поддакивал, стараясь ничем не выдать, что он прислушивается и прекрасно понимает то, о чем говорят тетка с племянницей.
Оказалось, Наджабат очень недовольна своей сестрой и даже "готова придушить", если доведется встретить. Потом она спросила Гюльдасту, что с отцом, скоро ли он освободится.
Девушка неопределенно пожала плечами и заговорила о своих делах.
- А желанный у тебя есть? - полюбопытствовала тетка и сама же громко засмеялась. - Если есть, не стесняйся, дай мне знать, приеду посмотрю, что за человек...
Гюльдаста ничего не ответила и, услышав, что Халид завтра с утра собирается в море, попросила взять и ее с собой.
- И ты поезжай с нами, - обернулась она к Алеше. - Не знаю, у меня же практика...
- А ты уст'гой завтра отдых. Хо'гошо?
Алеша после некоторого раздумья согласился:
- Ладно, отговорюсь как-нибудь.
- Тогда ложитесь пораньше, а то вставать засветло... - усмехнулся Халид.
Алеша провел бессонную ночь. Он слышал, как Гюльдаста укладывалась спать в соседней комнате вместе с теткой и двоюродными братишками. Потом они еще час-полтора переговаривались вполголоса. Наджабат расспрашивала племянницу о бакинской жизни, рассказывала про своего мужа. "Только он строгий очень", - вздохнула она. Один из мальчиков проснулся, закапризничал. Гюльдаста не дала тетке встать, сама поднялась, убаюкала малыша. Слышно было, как шлепали по полу ее босые ноги. Наконец, все стихло...
Утром Алеша встал с тяжелой, гудящей, как котел, головой, вышел во двор и вместе с Халидом умылся до пояса ледяной водой. Усталость от бессонной ночи будто бы прошла. В тендире2 уже потрескивали дрова из отверстия тянуло горьковатым дымом. Оказывается, Наджабат встала раньше всех. Гюльдасты нигде не было видно, наверно, она еще нежилась в постели.
- Я каждое утро делаю километровую пробежку, - объявил Алеша. - Пока тетя Наджабат готовит чай, я пробегусь по дороге. Меня на смех не поднимут?
Халид слегка удивился такой привычке, но возражать, конечно, не стал.
- Бегай, на здоровье. Еще весь поселок спит. Только не задерживайся, а то завтрак остынет.
- Хорошо! - уже на бегу откликнулся Алеша.
Через три-четыре минуты он, запыхавшись, подбежал к рыбокомбинату. Сторож, которого заранее предупредили, сразу же пропустил его к Теймуру.
- Товарищ Джангиров, Гюльдаста напросилась в море на прогулку... Я с нею.
Теймур в это время брился.
- Ты чего запарился так? Бежал что ли?
- Ага, - перевел дух Алеша. - Бежал. Я сказал, что каждое утро пробежку делаю.