Он поднял боковое стекло в машине.
— Живу на улице Мобеж, угол улицы Ламартина.
— Вы, конечно, на меня сердитесь, — продолжала Мадлен. — Сама не знаю, как это вышло…
— Зато я знаю, — сказал Флавьер. — Вы пытались покончить с собой.
Он на минуту умолк, ожидая ответа или возражений.
— Вы можете положиться на меня, — продолжал он. — Я вполне способен понять… Бывает такое горе… Или же разочарование…
— Нет, — сказала она негромко. — Это совсем не то, что вы думаете.
И снова она показалась ему незнакомкой из театра, дамой с веером, той, другой Мадлен, которая накануне склонялась над забытой могилой…
— Я правда хотела броситься в воду, — продолжала она. — Но и сама не знаю почему.
— А как же письмо?
Она покраснела.
— Оно предназначалось мужу. Но то, что я пыталась ему объяснить, настолько невероятно, что я предпочла… — Она повернулась к Флавьеру и коснулась его руки. — А вы верите, что можно воскреснуть? Я хочу сказать… умереть, а потом возродиться в ком-то другом?.. Вот видите! Вы боитесь ответить… Думаете, я сумасшедшая…
— Но послушайте…
— Но я ведь не сумасшедшая… Просто мне кажется, что мое прошлое началось много раньше… Задолго до моих детских воспоминаний… Раньше было что-то еще, какая-то другая жизнь, и теперь я начинаю припоминать… Не знаю, зачем я вам все это рассказываю…
— Продолжайте, — пробормотал Флавьер. — Прошу вас…
— Я словно вспоминаю о том, чего раньше никогда не видела… например, лица… лица, которые существуют лишь в моей памяти. А иной раз мне кажется, будто я старая-старая женщина…
У нее было глубокое контральто. Флавьер слушал ее, не шелохнувшись.
— Скорее всего, я больна, — продолжала она. — Вот только будь я и вправду больна, воспоминания не казались бы такими отчетливыми. Они были бы стертыми, бессвязными…
— А сегодня… это что же — внезапный порыв или обдуманное решение?
— Пожалуй, решение… Я ведь и сама не очень хорошо все понимаю. Просто чувствую, как все больше и больше превращаюсь в кого-то другого… что моя истинная жизнь — вся в прошлом… Так стоит ли тянуть? Для вас, как и для всех, жизнь и смерть несовместимы. Но для меня…
— Не говорите так, — сказал Флавьер. — Пожалуйста… Подумайте о вашем муже!
— Бедняга Поль! Если бы он только знал!
— В том-то и дело, что он не должен узнать. Пусть это останется нашей с вами тайной.
Невольно в его словах зазвучала нежность, и она вдруг улыбнулась с обезоруживающей живостью.
— Понимаю, профессиональной тайной. Теперь я спокойна. Мне так повезло, что вы оказались поблизости.
— Да уж. Мне надо было повидать одного подрядчика. Его стройка там, рядом. Если бы не солнечный день, я бы поехал на машине.
— А я бы уже была мертва, — прошептала она.
Такси остановилось.
— Приехали, — сказал Флавьер. — Извините за беспорядок в квартире. Я холост, к тому же много работаю.
В вестибюле дома им никто не встретился. На лестнице тоже никого. Флавьеру было бы неприятно попасться кому-нибудь на глаза в таком виде. Когда он открыл дверь, пропуская вперед Мадлен, в квартире зазвонил телефон.
— Это, должно быть, клиент. Садитесь. Я на минутку…
Он бросился в свой кабинет.
— Алло!
Это был Жевинь.
— Я тебе уже два раза звонил, — сказал он. — Я тут вспомнил кое-что… Насчет самоубийства Полины… Она бросилась в воду. Не знаю, чем это тебе поможет… но на всякий случай решил сказать. А что у тебя?
— Потом расскажу, — ответил Флавьер. — Ко мне тут пришли…
Глава 4
Флавьер с недоверчивым видом листал свой ежедневник 6 мая. Три встречи: две по делу о наследовании и один развод. До чего же ему опротивело это глупое ремесло! И ведь никакой возможности прикрыть контору, вывесить объявление: «Адвокат мобилизован» или «Адвокат скончался», да все, что угодно. Весь день будет трезвонить телефон. Клиент из Орлеана вновь попросит его приехать. Придется быть любезным, что-то записывать. А к вечеру позвонит Жевинь, может, зайдет сам. Он очень требователен, хочет знать все до мелочей… Флавьер присел за письменный стол, раскрыл папку с делом Жевиня.
27 апреля. Прогулка в Булонском лесу. 28 апреля. Провели вторую половину дня в Парамаунте. 29 апреля. Рамбуйе и долина Жеврез. 30 апреля Мариньян. Чай на террасе «Галери Лафайет». Наверху почувствовал себя дурно. Пришлось спуститься. Она очень смеялась. 1 мая. Поездка в Версаль. Она хорошо водит машину, хотя моя «симка» довольно капризна. 2 мая. Лес Фонтенбло. 3 мая. Мы с ней не виделись. 4 мая. Прогулка в Люксембургском саду. 5 мая. Долгая прогулка по Босу. Вдали был виден Шартрский собор.