— Больше так продолжаться не может, — заявила она. — Вечные намеки бог знает на что… Жизнь, которую мне приходится вести по твоей милости… С меня хватит! Так и рехнуться недолго!
Она больше не плакала, но глаза у нее блестели от слез, придавая ей растерянный вид. Флавьер грустно улыбнулся.
— А церковь Сен-Никола ты помнишь? — заговорил он. — Ты только окончила молитву и была такой же бледной, как сейчас.
Она медленно опустилась на край кровати, будто невидимая рука надавила ей на плечи. Едва двигая губами, пробормотала:
— Церковь Сен-Никола?
— Ну да. Церквушка в глухой деревне под Мантом… Ты тогда вот-вот должна была умереть.
— Я?.. Я должна была умереть?
Она вдруг бросилась на кровать, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Плечи ее сотрясались от рыданий. Флавьер опустился рядом с ней на колени. Он хотел погладить ее по голове, но она испуганно отшатнулась от него.
— Не прикасайся ко мне! — крикнула она.
— Ты меня боишься? — спросил Флавьер.
— Да.
— Думаешь, я пьян?
— Нет.
— По-твоему, я сумасшедший?
— Да.
Он встал, с минуту смотрел на нее, потом провел рукой по лбу.
— Что ж, может, ты и права! Вот только это твое ожерелье… Погоди, дай мне сказать… Почему ты его не носишь?
— Оно мне не нравится. Я тебе уже говорила.
— А может, ты боялась, что я его узнаю? Верно? Я прав?
Она повернула голову и посмотрела на него сквозь спутанные волосы.
— Нет, — ответила она.
— Ты можешь поклясться?
— Ну конечно.
Он размышлял, рисуя носком на ковре сложные узоры.
— Выходит, тебе его подарил Альмарьян?
Она приподнялась на локте и поджала ноги, словно хотела казаться меньше. Он рассматривал ее с тревогой.
— Альмарьян сказал, что купил его в Париже… в антикварной лавке в предместье Сент-Оноре. Об этом я тоже тебе говорила. Вечно ты заставляешь меня повторять одно и то же.
— Вот и повтори. Давно?
— Шесть месяцев тому назад.
Что ж, в конце концов, это возможно. Нет, невозможно! Слишком странное совпадение.
— Врешь! — крикнул он.
— Зачем мне врать?
— Зачем?.. Ну же, признавайся. Ведь ты Мадлен Жевинь?!
— Нет!.. Пожалуйста, не начинай все сначала. Если ты все еще влюблен в эту женщину, оставь меня… Так будет лучше. Я уеду… С меня довольно.
— Та женщина… умерла.
Он поколебался. В горле так пересохло, что он закашлялся.
— По крайней мере, — уточнил он, — какое-то время она была мертва… Вот только не знаю… Можно ли умереть на время?
— Нет, — простонала она. — Замолчи!
Снова от страха ее лицо превратилось в мертвенно-бледную маску. Он отступил на несколько шагов.
— Не бойся… Видишь, я не хочу причинять тебе зла… Я говорю ужасные вещи, но это не моя вина. Ты это когда-нибудь видела?
Порывшись в кармане, он бросил на одеяло золотую зажигалку. Рене вскрикнула и отодвинулась к самой стене.
— Что это? — пробормотала она.
— Возьми!.. Посмотри хорошенько!.. Это зажигалка… Ну же, потрогай ее! Попробуй зажечь! Говорю тебе, это зажигалка. Она не взорвется у тебя в руках. Ну? Она тебе ничего не напоминает?
— Нет.
— Я подобрал ее рядом с твоим телом. Конечно, этого ты не помнишь.
У него вырвался короткий смешок. Рене не смогла сдержать слезы.
— Уходи, — твердила она. — Уходи!
— Оставь ее себе, — настаивал Флавьер. — Она твоя.
Зажигалка сверкала на постели, как бы проводя между ними грань. За этой гранью была Рене, которую он заставлял беспричинно страдать. Беспричинно… Кровь стучала у него в висках. Пошатываясь, он подошел к умывальнику и выпил глоток безвкусной воды, пахнущей хлоркой. Ему еще надо было задать ей кучу вопросов. Они, как черви, шевелились у него в голове. Но он подождет… Когда-то он своей неуклюжей поспешностью подтолкнул Мадлен к бегству. Теперь он начнет все сначала и постепенно вернет ее к жизни. Он воссоздаст ее заново из плоти Рене. И придет день, когда она вспомнит.
— Я здесь не останусь, — сказала Рене.
— Куда же ты пойдешь?
— Не знаю. Но здесь я не останусь.
— Я не буду близко подходить к тебе, обещаю. И не стану говорить о прошлом.
Он прислушивался к ее частому дыханию. Раздеваясь, он чувствовал, что она следит за каждым его движением.
— Убери зажигалку, — попросила она.
Наверное, при виде змеи она бы вела себя так же. Флавьер забрал зажигалку, подбросил ее на ладони.