— Между нами… Ваша хозяйка случайно не того?
Он постучал пальцем по лбу. Маргарита сама произнесла вслух:
— Сумасшедшая, думаете? Нет, не то чтобы… Но с тех пор, как пропал хозяин, она изменилась, сильно изменилась, это точно!.. Совсем другой стала!
— Она ведь любила первого мужа?
— Обожала… Видели бы вы их вдвоем! Какая жизнь была тогда в «Мениле»! Не жизнь, а рай! И дела шли хорошо. А дочка…
— Обожала, говорите… И все же года не прошло после несчастного случая…
Флесуа остановился, предоставляя Маргарите самой довести его мысль до конца. Но старуха вдруг поджала губы, и комиссар почувствовал, как она ощетинилась. Он продолжал:
— Кстати… Те вещи, что висят в холле… Мне показалось, я их…
— Это куртка и шляпа хозяина.
— Хозяина?
— Для нас хозяин — господин Денизо.
Комиссар несколько раз кивнул с понимающим видом.
— И господин Фомбье это терпит?..
— О, он терпит не только это… Возьмите хоть кабинет хозяина: он остался в том самом виде… Запрещено даже прикасаться. Дата на календаре и та не изменилась… Будто покойный хозяин вот-вот вернется в свой кабинет.
Маргарита следила, какое впечатление производили на комиссара ее слова, но лицо Флесуа оставалось бесстрастным. И она окончательно успокоилась. Даже приятно побеседовать в таком духе. Но тут ей снова пришлось поволноваться.
— Давайте-ка теперь перейдем ко вчерашним событиям, — произнес Флесуа ласково, чуть просительно, будто ждал согласия собеседницы. — Вы ведь присутствовали при скандале, разгоревшемся после того, как мадемуазель Денизо объявила о своей помолвке с Сильвеном Мезьером?
На какое-то время возмущение затмило все прочие чувства старой служанки. Она даже вытащила руки из карманов и всплеснула ими.
— И не говорите, господин комиссар, настоящий скандал. Конечно, девочке многое можно простить, но это уж слишком…
— И никто не подозревал о намерениях молодых людей?
— Это как сказать… Мы с Франсуа, конечно, делились между собой догадками. Не слепые же. Но кто знал, что все пойдет так быстро!.. А уж хозяйка и в мыслях не держала ничего подобного.
— Хорошо, теперь о другом. Мадемуазель Денизо заявила, что покушалась на свою жизнь и перевернула ялик намеренно… Что вы думаете об этом неудавшемся самоубийстве?
— О! Эта может…
— Тогда, наверное, придумать подобную историю ей тоже по силам?
— Придумать… Хотите сказать, она соврала. Зачем?
— Допустим, чтобы напугать мать.
Страх Маргариты перешел в физическую боль. Она осознала, какую страшную ответственность взяла на себя. И чуть не выкрикнула все, как есть. Она снова сунула руки в карманы, да так глубоко, что чуть не порвала фартук. Нет. Она не имеет права. Тайна связывала ее, невольно делала сообщницей… Флесуа выровнял уголки своего платочка. И спокойно продолжал:
— Господин Фомбье сказал мне, что на ночь все ставни на первом этаже закрываются.
— Так приказала госпожа.
— Давно?
— Да… Как раз два года назад, и с тех пор…
— А дверь вы запираете?
Зачем он спросил об этом? Фомбье ведь наверняка все рассказал.
— Когда как… Если все уже легли, я, уходя, закрываю ее на ключ, чтобы хозяйке или хозяину не приходилось спускаться… А если они еще не спят, то сами защелкивают замок.
— А вчера вечером?
— Вчера вечером я запирала.
— А придя утром, вы обнаружили дверь открытой? — Она кивнула. — Вас это не встревожило?.. Что вы подумали?
— Ну, что кто-то уже выходил в сад.
Вид у комиссара стал еще добродушней.
— Покинуть поместье можно только через ворота… Ограда высокая, я не представляю себе, как госпожа Фомбье могла на нее вскарабкаться…
— Да, только через ворота.
— Тем более что их даже открывать необязательно… Створки низкие, а прутья на них довольно редкие… Парадные ворота… Как вы объясняете отсутствие хозяйки?
— Я… никак не объясняю, господин комиссар.
— Считаете, она просто сбежала?.. Мадемуазель Денизо ведь не раз убегала из «Мениля», значит, и мать могла.
— Да, девочка конечно. Как раз накануне… того несчастного случая господин Фомбье ездил за ней.
Комиссар постукивал ладонью по подлокотнику. Щеки его залил легкий румянец.
— Знаю… Знаю… Но сейчас нас интересует госпожа Фомбье… Скажите, вам никогда не казалось, что у хозяйки кто-то есть?
Маргарита отшатнулась, как будто ей нанесли личное оскорбление.
— Кто-то есть?.. Уверяю вас, господин комиссар.