— Да! Вы ничего из этого не поведали доктору, или?..
— Нет, нет, я не верила самой себе.
Слава Богу! И Слава Богу, если сестра Вероника думает так же. Тогда она постарается не допустить того, чтобы фройляйн навечно осталась здесь — пусть даже действуя на свой манер.
— Я только вам рассказала это, — поведала фройляйн. — Только вам, а почему? Потому что я вам доверяю. Потому что знаю, вы меня не предадите. Вы правы, наверное, я ослышалась. Но в одном я точно не ошибаюсь, как подумаю об этом…
— В чем?
— В том, что люди здесь не имеют и искры понимания о высших сферах жизни. Да, это я точно знаю… — Она задумчиво покачала головой и надолго замолчала.
В конце концов, я попытался, без всякой надежды на успех:
— А то, что касается моей работы, моей истории, это вас уже совсем не интересует, фройляйн Луиза?
Погруженная в свои новые заботы, фройляйн устало повела рукой:
— Ах, история…
— Да?
— Это уже из давно ушедших времен, — сказала фройляйн. — Все уже кануло в вечность. Связи, господин Роланд, связи между всем, что там было, их ведь нам никогда не понять, пока мы здесь, на этой земле. Смысл всех этих вещей. Поэтому я почти уверена, что это не так уж хорошо, когда занимаются тем, что было и прошло. А вы не так думаете? Вы бы должны так думать!
— Может быть, — вздохнул я.
Тут уж ничего не поделаешь. Мы еще поговорили о разных пустяках, и я распрощался.
— Но вы ведь еще придете, господин Роланд, да? Пожалуйста, приходите еще!
Мне стало жаль ее, и я кивнул.
— Когда? Скоро? Приходите поскорее! Может, тогда я смогу вам рассказать кое-что новенькое и интересное.
Я в этом очень сомневался. И сильно ошибался!
10
У него была огромная вилла в Кёнигштейне. Это под Франкфуртом, недалеко от города. Там сплошь роскошные виллы. Виллы, виллы, виллы. В парках, парках, парках. Нечто для очень богатых людей. Йоахим Ванденберг,[133] должно быть, был гораздо богаче, чем я предполагал.
У ворот парка — я приехал на «мерседесе» Берти — мне пришлось позвонить. Из небольшой постройки вышел мужчина, подошел ближе, спросил, кто я такой и что мне угодно. Расспросив меня, он вернулся в здание, и я видел, как он звонил. Потом снова вышел ко мне и раскрыл створки ворот:
— Господин Ванденберг ожидает вас. Вилла расположена на вершине парка. Пожалуйста, поднимайтесь!
И я поехал по извилистой бетонированной дороге, мимо древних деревьев, по настоящему серпантину вокруг небольшой горы и, наконец, припарковался на посыпанной гравием площадке перед виллой.
Я вышел из машины, когда двери открылись и на пороге показался мужчина в синем костюме — высокий, тучный, черноволосый, с большим носом и хитрыми глазками.
— Господин Роланд! Рад, что вы приехали! Подходите, пожалуйста, ближе! — Он подал мне руку, и я пожал ее. — За вами никто не увязался?
— Нет, господин Ванденберг. Я внимательно следил, но никого не заметил.
— Хорошо. Не надо всем и каждому знать о нашей встрече. Поэтому-то я и пригласил вас ко мне домой и в такой поздний час. Персонал уже отпущен. — Он прошел впереди меня в дом.
Жены у него, похоже, не было. По крайней мере, о ней ни разу не упоминалось. Детей тоже.
Дом был забит дорогими вещами. Роскошная мебель, ковры, картины, гобелены, вазы и — Будды. Кажется, он коллекционировал Будд. Он проводил меня в просторную комнату с камином и бесчисленными статуэтками. В камине горел огонь, шторы были плотно задернуты, из-под шелковых абажуров лился мягкий свет. Мы расположились у камина на массивном кабинетном гарнитуре. Ванденберг выкатил из стенного шкафа, который оказался баром, столик с бутылками.
— Вы ведь пьете «Чивас».
— Откуда вы знаете?
Он засмеялся:
— Ну, идут о всяком таком толки.
— Так это неверные толки, — ответил я. — Я не пью «Чивас». Я вообще не пью.
— Повторите-ка, что вы сказали?
Я повторил.
Он посмотрел на меня удивленно и недоверчиво, потом пожал плечами и спросил, чего бы мне хотелось. Я попросил стакан содовой. Он налил мне. Сам он пил «Чивас». Мне не составляло ни малейшего труда смотреть на это. Ванденберг предложил мне гаванскую сигару, подал огня, подождал, пока я как следует раскурю. Я пил содовую, а он все время внимательно разглядывал меня.
Из какого-то уголка вышла толстая, цвета янтаря кошка и прыгнула ему на колени. На протяжении всего нашего разговора он почесывал ее за ушами, а она время от времени довольно мурлыкала.
133
Аллюзия на голландские имена типа Рембрандт ван Рейн («с Рейна»), Вермеер ван Дельфт («из Дельфта») и немецкого Вальтер фон Фогельвейде («с птичьего луга») — «Ван ден бург» буквально с «с горы». Смешение голландского и немецкого служебных слов в этой фамилии в контексте с именами двух других воротил, носящих фамилии по названию невысоких гор — Херфорд и Лестер — создает гротескный характер образов. —