— Да.
— Сексуальное?
— Кто про что, а вшивый — про баню. Прекрати, иначе сейчас сам сниму ремень и прямо тут начну воспитывать. Понимаю, что слегка опоздал, лет эдак на пятнадцать, но ничего, лучше поздно, чем никогда. Костя, ты меня понял? Пока не передашь эту лошадку в другие руки, спуску ей не давай. Гонорар твой в связи с этим заметно вырастет, не сомневайся. Видишь, любимая дочка, какие из-за тебя расходы?
— Мы, красивые женщины, во все времена ценились на вес золота, — ответила та, которая, по моему твердому убеждению, еще ни одной копейки сама не заработала.
— Господин Мелехов, насколько я понял, вы наделяете меня полномочиями применять любые — как моральные, так и физические — меры воздействия? Цель — доставить Анфису живой и здоровой по указанному адресу. Правильно?
— Все верно, — подтвердил папаша.
— Когда мы выезжаем?
— Через пару часов привезут документы, и можно будет отправляться.
— Хорошо. — Я повернулся к подопечной: — Через десять минут мы с тобой идем в магазин и покупаем подходящую одежду. В твоем нынешнем наряде только стриптиз в клубе показывать. И еще — сейчас же смой макияж. Нам не стоит выделяться в толпе. Теперь моя очередь делать из тебя нормальную девушку.
— Чего?! Мамаше своей указывать будешь, а не мне.
— Она, в отличие от тебя, не нуждается…
— Ага, так я и поверила! Наверняка такая же уродина, как и сам.
— Ты посмела оскорбить мою маму? Извинись немедленно!
— Еще чего! И не подумаю…
Зря она. Я никому и никогда не позволял плохо отозваться о моих родственниках. Сразу резко пересмотрел свое отношение к Анфисе. И все же дал ей шанс исправиться:
— Сейчас же возьми свои слова обратно.
— Ага, разбежалась! Да пошел ты, знаешь куда? Кутюрье хренов! Сам-то…
Усилием воли заставил себя не думать о ней как о женщине. Не позволив договорить, применил несложный захват и повел упиравшуюся пациентку в ванну. Нельзя оскорблять моих близких! К тому же следовало проверить свои новые полномочия. Прямо над раковиной начал смывать с ее лица агрессивную раскраску. Мелехов лишь рот раскрыл от удивления.
— Ей, правда, не идут кричащие тона, — ответил на немой вопрос мужчины.
— Папа, убери от меня этого гада! — завизжала Анфиса. — Он меня изуродовать хочет.
Она надавила мне на ногу пяткой, попыталась расцарапать лицо свободной от захвата рукой, так что волей-неволей пришлось применять более радикальные меры. Сняв с ее талии узкий ремешок, крепко стянул локти за спиной.
— Гад, козел … …! — Далее пошли слова, которых в книге «Русские пословицы и поговорки» я не встречал.
— Анфиса, прекрати ругаться, как портовая шлюха! — попытался остановить ее словесный поток отец. Наблюдая за моими действиями, он попросту растерялся.
— Я еще и не так буду! И не только ругаться!
А ведь действительно будет. И что с ней потом делать? Проводить воспитательную работу? Еще бы я знал как. Все мои познания в педагогике ограничивались наблюдением за сержантом в училище, который готовил нас к будущей службе. Там все было проще: не выполнил задание — получи еще парочку таких же. Опять прокол — повтори трижды, да вместе со всем отделением, «благодарные» бойцы которого потом проведут с тобой дополнительный урок. А это очень больно. Жаль, такая практика в данном случае неприемлема.
Мысль о том, что я, профессиональный разведчик, не могу справиться со взбалмошной девчонкой, настроения не прибавила. Ее поведение сейчас сильно затрудняло выполнение моих планов. На помощь Мелехова я надеялся зря. Пришлось развязать подругу, которая сразу начала распускать руки.
С военным так нельзя: рефлексы у нас на уровне автоматизма. Уклонение, блок, ответный удар. Едва удержался от последней стадии обороны.
— Бить меня будешь? Давай, тебе же не привыкать!
Ее слова вдруг напомнили мою последнюю стычку с собственной сестрой, когда я, будучи ребенком, в очередной раз своим далеко не ангельским поведением вывел ее из себя. Она уже собиралась, как это случалось обычно, принять соответствующие меры физического воздействия, но потом вдруг резко передумала. Та словесная стычка запомнилась на всю жизнь…
— Ладно, не принимаешь мои условия — и не надо. Делай что хочешь. В конце концов, кто ты такая, чтобы ради тебя жизнью рисковать? Пустышка, не более того. Как тут у вас говорят — «девушка на одну ночь»? Да и то не каждый позарится. — Я посмотрел на нее с презрением.
— Кто бы говорил?! На себя посмотри — от горшка два вершка, ни кожи ни рожи.
— Потому на тебя и клюнул, аж два раза. Но больше такое не повторится. Вокруг множество нормальных красивых девушек. А ты поезжай в деревню, в подвальчике тебе самое место. По крайней мере из-за твоей глупости никто не пострадает. И отцу будет спокойнее. Вы согласны, Антон Петрович? — Вчера мне все-таки удалось выяснить у Анфисы имя-отчество Мелехова.