Ну и мы дали ходу, тем более Фатхула говорит до танка километр, не более, у нас блин крылья появились, и моторы по тыще лошадиных сил на брата. Минут пятнадцать и Васёк чуть ли не целует КВ-шку, быстро откидываем маскировку с танка и всей толпой рванули в него, из пушки танковой никто стрелять не умеет. А нам и не нужно, Фатхула как самый меткий сел за курсовой пулемет, и кинув клуб черного солярочного дыма, мотор взревел.
Как притаившийся тигр стремительно бросается на какую-нибудь косулю, танк вылетел из кустов и ревя железным сердцем, нет скорей металлическим нутром, рванул к дороге. Практически выпрыгнув на дорогу, танк сделал пол-оборота и взяв нужное направление, полетел вперед, на помощь нашей базе, в той стороне приглушенные ревом мотора были слышны выстрелы и вообще канонада.
На танке, гораздо быстрее, чем пешком, и более внушительно, с наибольшим рейтингом мы вторглись в кучку немецкого транспорта. Немчура видимо оставила свои тачки здесь под охраной и сами рванули в лес, раздавив два или три грузовика и постреляв из пулемета охрану, мы полетели дальше к лагерю. Я еще через люк добавил сперва гранату, в немецкую кучку, устроившую тусняк за опельком, потом весь магазин туда же, скажем не контрольный выстрел, а контрольный магазин. И тут вижу, что немцы залегли вокруг лагеря и пуляют туда, кричу приказ Ваську:
- Васек влево пятьдесят метров и оттуда поворот влево.
Васек выжимает мощь из нашего железного мастодонта, Акмурзин пуляет из курсового по немцам. Само собой немцы в афиге, полный аут у них, подправляю курс нашего сухопутного дредноута. А Васек давит немцев по живому, те вскакивают и пытаются бежать, но Акмурзин не дает, да и с базы отвечают из немецкого МГ. Продолжая хардкор, мчимся вперед, немцы чувствуют себя цыплятами против кабана, а еще Акмурзин перекрестил очередью, какого-то майора, это вызвало отпад. Абдиевские броневики тоже взялись, как говориться, откуда не возьмись, и тоже добавили жара. Послышалось многоголосое ура, пехота рванула в штыковую атаку, на деморализованных питомцев Гитлера, довершая разгром.
Командую Ваську, что бы он разворачивался, нам надо назад, что бы, ни один немец не вырвался, из капкана. Никифоров лихо развернулся, и втопил педаль газа (ну или что там) и танк понесся в обратный путь, по пути делая из панически бегущих немцев натюрморты. Наконец перегнав (местами перестреляв) немчиков разворачиваемся на дороге, и ждем, рядом появляются броневики, и оба синхронно разворачиваются по бокам от нашей махины. Останавливаются в метрах 40-50, один само собой справа, другой слева, прочесывая изредка отходной путь немцев. Те увидев технику, по моему притаились, уже-то темнеет, а жить хочется всем. Грянуло ура, и стрекоча автоматами, пулеметами, трескуче раскалывая вечер залпами винтовок и карабинов, на немцев рванули наши пехотинцы.
Бой догорает, раздаются последние выстрелы, местами бойцы работают штыками, докалывая из милосердия зольдатиков, мы же их к нам не звали. Затем начинается зачистка остальных окрестностей, и постепенно на волю выводятся из захованок последние немчурбасы. Всех собирают в кучу, один из них капитан, то есть гауптман, он дрожит, не ожидал суперменш, что его войско какие-то уберменши отымеют, скашиваю глаза и понимаю, почему дрожит немец. Рядом стоит Йигитали, и чистит пучком травы, какой-то страшенный клинок. Такое ощущение, что у этого оружия папа был ятаганом, а маму звали катаной. Ах да, еще у катаны еще, и любовник был, которого вовсе серпом звали.
У рыцарей был нож милосердия, или как там его называли, ну такое перо которым побежденного рыцаря (приколитесь во имя милосердия) закалывали как свинью.
Вот и Йигитали, оказывается, техническим гениям Прибылова, заказал это уродливое до невозможности, и страшное до обсикания оружие, которым чингисханозаменитель и проявлял "милосердие" по отношению к новоявленным господам советского народа. От вида данного мутанта в славном роду красавцев племени холодного оружия, немец и потерял контроль и адекватность.
- Их бин коммунист, их либе Тельман, - или еще что-то в данном ключе, хрюкал немчура.
Всего собралось пять легкораненых, и одиннадцать вообще не раненных немца, остальные оказались тяжело раненными, и потому к ним мы проявили "милосердие". Затем Йигитали легко, дистанционными взмахами своего (короче, я не знаю, как это назвать) оружия погнал пленных на базу. За ними потянулись и остальные.