Вечером 4 сентября дождь мелкий. Пришел Мирзаханов с сыном. Он принес с собой водки «маленькую» и хлеба граммов 600 или 800.
Ничего не поделаешь, пришлось принимать гостей. Первому налили мне, полстакана, но я категорически заявил, что выпью только 1/5 этого количества. Тогда Вадим вылил обратно в бутылочку 3/4 водки. Осталось меньше рюмки, это я выпил и закусил хлебом. Остальное выпили отец с сыном. Им досталось по полстакана, причем огрызнулись. Отец не дал Вадиму налить себе полстакана, вырвал у него из рук бутылку и сам себе налил полстакана. При этом сын и отец пререкались из-за каждой капли водки. Валентин Николаевич обозвал Вадима обжорой, мерзавцем, упрекал его в том, что накормил курицей в столовке. Очень милый получился разговор отца с сыном! Наконец Мирзаханов с кривлянием лица выпил свою порцию. Вадим вылил себе остальное; получилось немножко меньше, чем отцу. Вадим не преминул указать мне на это обстоятельство и сказал: «Это он всегда так!» — и выпил свою долю. Вадим не кривлялся и выпил залпом. Говорили о войне. Вадим всегда высказывался за победу над Гитлером. Мирзаханов же то ругал Гитлера, то ругал большевиков, то повторял свои прежние анекдоты, но уже не так хорошо, как раньше. Я ему указал на это. Досидели у меня до 23 часов, ну и куда же пойдут? Пришлось мне предоставить им ночлег. Улеглись спать. Ночью Мирзаханов говорил мне про войну. Про войну я ему сказал: «Возможно, что Сталин недоволен Тимошенком за сдачу Смоленска, а Буденным за сдачу Днепропетровска, но ведь и у Ворошилова дела не блестяще! Немцы хотят взять Чудово и Званку и, таким образом, отрезать Ленинград от Москвы и Архангельска. Посмотрим, удастся ли им это. К северу от Петрозаводска железная дорога уже перехвачена немцами. Не понимаю я стратегии Сталина. Если бы я был Главковерхом, то я лучше отдал бы немцам сахарный Киев, чем Кривой Рог с его богатой железной рудой и металлургической промышленностью, Никополь с его марганцевой промышленностью, Днепрогэс и т. д. Но в том-то и дело, что инициатива в руках немцев, а не в руках Красной Армии, которая только мечется из стороны в сторону, избегая прямых ударов в лоб и нападая на немцев только из-за сосны. И Буденный, и Тимошенко тут ни при чем, тут виновата сплошная коллективизация 1930 г., и сталинские пятилетки, и сталинское ударничество, и все эти стахановцы, виноградовцы, кривоносовцы. Виноват социализм, то есть нищета материальная, духовная народных масс СССР». Утром Мирзаханов рассказал мне, что памятник Минину и Пожарскому был перенесен с прежнего места в ограду Василия Блаженного и поставлен так, что правая рука Минина указывала прямо на мавзолей Ленина. Тогда кто-то написал на памятнике: «Смотри-ка, князь, какая мразь у стен Кремля-то улеглась!» УГБ будто бы с ног сбилось, разыскивая автора, а памятник повернули так, чтобы рука Минина не указывала на мавзолей. Я ничего не выразил Мирзаханову на это, хотя можно было бы сказать, что человек, который хитростью и железной силой воли сумел отбрыкаться от всех внутренних и внешних врагов, не мразь. На прощанье я сказал Мирзаханову, чтобы он на ночлег у меня больше не рассчитывал, потому что соседи весь разговор подслушали.
5 сентября. Пятница. С 8 часов утра непрерывный мелкий дождь с востока до ночи и ночью. Днем в 18 ч. 30 мин. +14 °С, в 19 ч. 30 мин. +13 °С. На собрании пенсионеров в зале исполкома Ломоносовского райсовета приглашали пенсионеров съездить за ягодами, собирать аптечную посуду, медь. Я решил сходить 6 сентября в аптекоуправление и заделаться собирателем посуды, чтобы, пользуясь правом входа в любую квартиру, попытаться что-нибудь заработать на ремонте примусов (выжигании горелок).
6 сентября. День солнечный, разновидно-облачный, с преобладанием кучевых. 14 ч. 30 мин. +15 °С. Ночь наступила лунная, но луна скрывается за тонкими кучевыми облаками. Интересно, что в магазине Гастронома № 4 возобновили продажу томатного сока по 1 р. стакан. Значит, сок был спрятан. Да, так же, как и другие консервы. Но они раздумали, что его не стоит припрятывать, ибо он скорее всяких других консервов может испортиться, да и больше нужен тем, кто на одном хлебе сидит, да и много его, больше всяких других консервов.В Англии, в Америке видные представители церкви призывают помогать большевикам разгромить Гитлера. Они рубят сук, на котором сидят.
7 сентября. День солнечный, хотя облака часто заслоняют солнце. Ветер не ощущается. В 16 ч. +17,5 °С. Встретил Шлейфера. А Игнатий Емельянович Минин с 1937 г. исчез бесследно. Митрофанов тоже исчез бесследно. Беленький [пропал] без вести! Даже женам не сообщают, где их мужья! Это — не варвары! Нет! Это — строители социализма, герои социалистического труда! Варвары — это нацисты, гитлеровские изверги. Алексей Толстой принял позу оскорбленного достоинства — как смели геббельсовские писаки назвать его лгуном. Лгун, потому что замалчивает зверскую расправу над Рыковым, Бухариным, Фрумкиным, Мининым, Митрофановым, Беленьким! Сотни тысяч людей с характерами и политическими убеждениями замучены, остались только сопли советские да беспринципная масса шкурников, рассчитывающая на то, что им удастся уцелеть до прихода германцев, а еще лучше бы — англичан или американцев. Нет, такой народ не создаст ополчения, как в 1612 году или как в 1812 году, хотя нельзя сравнить 1612-й с 1812-м. В 1612-м изгнали наседавших и нападающих, а в 1812-м убивали убегающих и добивали погибающих. Это — не одно и то же, а ополчение 1941—1942 года способно будет только заниматься мародерством, выдавая дела рук своих за зверства фашистов. Да, только на это они и способны. Но побегут ли еще немцы из России, сбудется ли Drang nach Westen, предсказанный Ильей Эренбургом. Это все еще вопросы. Шкурники-то наши против советской власти, а только притаились. А колхозники открыто выражают свои надежды на немцев, но уже самый факт железной организации большевиков, ухитрившихся настолько терроризировать колхозников, что они не осмеливаются даже сдаваться в плен. И как только не могут учесть всего этого все эти мистеры Рузвельты и сэры Черчилли! Казалось бы, ясно: если немцы начнут отступать из России, это будет сигнал к революции в Германии. Эту революцию переделать из социал-демократической в коммунистическую — пара пустяков. А коммунистическая революция в Германии — это торжество коммунистов во всей Европе, кроме Великобритании, Ирландии и Исландии. СССР расширит свои границы до Сахары, до Бискайи, до Атлантики, до Норвежского моря. Иран, Турция войдут в границы СССР. Вот где будет привольно Сталину, Молотову, Ворошилову, вот где насладятся они гражданской войной! Тогда-то будет видно, как нагло лгал Сталин Рою Говарду, когда говорил ему, что экспорт революции — это чепуха! Нет, не чепуха. Это мы видели уже в 1940 году в Литве, Латвии, Эстонии, Бессарабии, Буковине, в 1939 году в Западной Белоруссии и Западной Украине. То же будет во всей Европе, в Иране, Турции, в Триполи, Тунисе, Алжире, не постесняются проникнуть и в Ирак, Сирию, Египет. Если на предстоящем в Москве совещании трех держав не предъявят ультиматум о немедленном созыве Учредительного собрания, то получат на улицах Лондона и Нью-Йорка плакаты с лозунгом: «Вся власть Советам». Так будет! Так будет, если мистеры Рузвельты и сэры Черчилли будут посылать в Архангельск пароходы с аэропланами, танками, пушками, бомбами, а безумные reverend gentles будут в церквах проклинать Гитлера. Вот где безумие! Вот где сумасшествие! Единственная надежда на то, что это сумасшествие еще излечимо! Еще не все погибло!