На его глаза навернулись слёзы. Как он соскучился, как истосковался по матери. Она подошла и сказала:
— Обрати свой взор к небу! Ты должен обрести силу.
Он посмотрел на небо, и небо посмотрело на него большим глазом. Ма’Ай закричал. Когда крик его заглох, мать исчезла.
«Прими мою силу, — предложил голос. — Молись мне, и ты сможешь всё»
«Нет, — подумал Ма’Ай. — Ашран бы никогда его не бросила. Это ложь. Всё ложь. Ничего этого нет. Мне кажется»
Он крепко зажмурил глаза, сжимая веки до слёз, и чтобы перекрыть голоса в голове, отчаянно закричал на пределе возможностей:
— Ашраааан!
И тут же почувствовал, как его тело падает вперед, Ма’Ай распахнул глаза, подставляя руки. Он вновь был в поселении Хоку и из всего происходящего с ним реальным был только его крик имени Ашран.
Элоиза и Ашран обернулись и посмотрели на него, пока он стоял на четвереньках.
— Занятный малыш, — заметила Элоиза, заинтересованно глядя на него. — Ты смог выбраться? Да так быстро…
Он не знал, выбрался он или нет, но заметил, Холгуна и Румпеля застывших в остолбенении.
Элоиза хотела ещё что-то сказать, но с неба ударила молния, оставив после себя мужскую фигуру в плаще с длинными белыми волосами, которые тут же подхватил ветер. Его плащ двигался против порывов бесноватого ветра, колыхался и двигался, окружая мужчину, словно живой. Мужчина посмотрел на Элоизу, затем на Ашран, его глаза светились в темноте красным. У Ма’Айя возникло ощущение, будто он нырнул в ледяную воду, он задрожал, как от холода.
— Господин, — упала на землю Элоиза.
— Разве я поручал тебе что-то такое? — ласковым, нежным голосом поинтересовался мужчина. Так разговаривает отец со своей дочерью.
— Нет, господин, — сокрушенно призналась Элоиза.
Было пугающе страшно от того, что мужчина не обращал на них никакого внимания, словно можно и не принимать их в расчет.
— И? — протянул мужчина.
— Они помешали изготовлению камня и разрушили школу, — оправдывалась Элоиза. — Я осталась без ничего. А она… она, полукровка. Незапечатанная кровь.
— Я разве говорил, что мне нужна незапечатанная кровь?
— Нет, господин. Простите меня за моё своеволие ради тьмы, — Элоиза приподняла голову и посмотрела наверх, её взор пылал преданностью и покорностью.
— Хорошо.
Мужчина отвернулся от Элоизы.
— Мы покинем вас. Вы против? — спросил он, обращаясь к Ашран.
Пола его плаща закрывала половину лица, оставляя открытыми лишь красные глаза.
— Нет, — ответила Ашран.
Он кивнул, подошёл к Элоизе и накрыл её своим плащом. С неба ударила молния прямо в мужчину, и они оба исчезли. Румпель с Холгуном пришли в себя. Румпель осел на землю, по его лицу текли слёзы, а Холгун выглядел слегка дезориентированным, но быстро пришёл в себя:
— Что… что произошло?
— Я думаю, нас посетил Адалстан, — ответила она.
— Ты его отпустила?! — воскликнул Холгун.
Ашран стояла с опущенной головой и молчала. Румпель утёр слёзы и подал руку Ма’Айю, прося помощь подняться.
— Ашран с ним не справиться, — сказал Румпель. — Изучая информацию о том, что имеется на его счёт у меня большие подозрения, что Адалстан — демон инкубного типа, от того, все его последователи, женщины.
— Демонов же не существует?
— Как и полукровок теперь, — заметил Румпель. — Ашран поступила умно, иначе нам всем было не выжить.
— Румпель прав, — с чувством вины в голосе призналась Ашран. — К тому же вас могла захватить тьма.
Ма’Ай не знал, что за кошмар переживал Холгун, но его передернуло от воспоминаний.
— Ладно, мы все целы, поехали домой, — подвёл итог Холгун.
Ма’Ай подошёл к Ашран и тронул за руку.
— Ты не должна отвечать за всё одна, — сказал Ма’Ай. — Я научусь. Обязательно научусь.
— Ещё бы, — улыбнулась она. — Я в тебе и не сомневаюсь. Ты разорвал путы тёмного сна и даже не понял как, да?
Позже, когда они остановились в ближайшем жилом поселении на ночь, где привели в порядок одежду и потчевались вчерашним ужином от Кантора. Посвежевший Румпель заметил: