====== Улица Сибирская,11. Всегда заканчиваю в одиночестве ======
О, как она любила допрашивать тех, кого обыграла. Особенно – тех, кого обыграла в ловле на живца. Особенно когда живцом была она сама.
Стоило ей войти в допросную, как её лицо принимало непроницаемое, каменное выражение. Но там, за дверью, оставался блеск глаз, азарт, жестокий победный задор. Полковник Рогозина обожала выигрывать, особенно – когда ставкой в игре была её жизнь.
Иван никогда не забудет уранового дела. Она, мнимая медсестра, вернулась с завода уверенная, непробиваемая. Невменяемая. Вряд ли кто-то, кроме него, заметил мелкие капли пота на лбу и на висках. И уж точно никто больше не различил в её взгляде дикого победоносного блеска.
А несколькими часами позже Рогозина, в отглаженной блузке с иголочки, со свежим макияжем, стальной походкой вошла в допросную. Блестящая до изнеможения. И Тихонов поклясться мог: Штырь едва пополам не сложился, увидев её – настоящую. Хотя кто разберёт, где она была естественней: в допросной, где чувствовала себя, как рыба в воде, или на старом заводе, в темноте, на тонком волоске...
Дела о взорванном городе ему тоже не забыть. Её глаз, осанки, дёрганых движений в допросной – в ней плескалось превосходство. Превосходство победы над преступником, над собой, над своим страхом.
О, как она любила допрашивать, добивать тех, кого обыграла. В своих кошмарах Иван видел себя на их месте.
А ещё видел другое: видел Рогозину по ту сторону стола для допросов.
Сидя рядом с ней в обложенной школе, он чувствовал: его кошмары начинают сбываться. Разом. Все.
Планировка была простой, но бесконечные коридоры рябили в глазах, путались лестницы, менялись местами этажи. Они заперли, забаррикадировали партами, стульями, скамьями из гардероба центральный вход, завалили запасной. Помчались на третий этаж.
Уже у двери дальнего кабинета Тихонов вдруг остолбенел.
- Галина Николаевна… Подсобка. Они могут пройти.
Она выдохнула что-то очень, очень грубое.
- Я мигом. Я сам, – выпалил Иван и бросился прочь.
Рогозина рывком распахнула дверь и ворвалась в кабинет, но не успела сделать и трёх шагов, как вновь выругалась и поспешила следом за Тихоновым.
Полковник, держась за грудь, догнала его уже на первом.
- Что? – отрывисто бросил он. – Что?! Они?!!
- Нет. Нет ещё, – выдохнула она. – Я просто… боюсь за… тебя… Смысл пытаться спрятаться… если тебя… ты…
Она тяжело дышала, отставала, но железная дверь в подсобку уже маячила в конце коридора.
- Я сам, – ещё раз прошептал Иван. Здесь, на мёртвом первом этаже, было страшно кричать. Вдруг они за дверью. Вдруг они по ту сторону стены.
Вдруг они услышат.
- Они и так нас слышат, – чуть спокойней, пытаясь отдышаться, произнесла Рогозина. – Быстро. Я подожду тут.
И Иван, обмирая, нырнул в темноту тесной каморки. На ощупь отыскал замок – висячий, тяжёлый, пахнущий холодным металлом. Дверь с хрипом подалась вперёд, и между створок прорвался узкий косой сноп света. Иван дёрнул на себя, звякнул связкой, ища нужный ключ, молясь о том, чтобы не подвела интуиция, чтобы ключик подошёл, чтобы они не услышали, не узнали, не успели… Ему чудилось движение и голоса за спиной, он заставлял себя вспоминать, что там только Рогозина, и больше никого. Но не выдержал, вздрогнул, услышав вскрик, и выбежал обратно на свет.
Полковник, как ни в чём не бывало, стояла, измождённо прислонившись к косяку.
- Вы кричали? – полубезумно спросил он.
Она покачала головой.
- Идиот! – зло выдохнул он сквозь зубы, смаргивая слёзы облегчения и страха. Вернулся к замку и в считанные секунды, почти без суеты, закрыл накрепко неприметную подсобку. Тут им не пройти.
Им нигде не пройти. Мы забаррикадировали всё.
Они везде пройдут, если захотят.
Они пройдут везде – когда им надоест играть с нами.
- Правда, Галина Николаевна?
Он произнёс последнюю фразу, про «играть с нам», вслух.
- Правда. Но мы поборемся, Ванька.
И они борются.
Тихонов предпринял ещё одну вылазку по глухим стылым страшным коридорам в столовую на втором, и унёс, сколько уместилось в руках. Когда вернулся в кабинет химии, где они обосновались, где-то за окном хлопнул выстрел. Больше Рогозина его не выпустила.
- И чего они ждут? – тоскливо протянул программист. И вдруг ухмыльнулся.
«Что?» – спросила взглядом полковник.
- Да так… забавно… смотреть, как вы едите…
Она нахмурилась. И тоже усмехнулась, заметив надкусанный «Сникерс» в руке. Тихонов сожрал уже целую груду батончиков и теперь складывал из обёрток корабли.
- Скажешь тоже. А вообще – поздравляю, Вань.
- Что?
- Что слышал. Поздравляю, – как-то дёргано повторила она, сметая ладонью его пёструю флотилию.
«Сошла с ума», – с каким-то необъяснимым облегчением констатировал Иван.
«Он не сошёл с ума. Ты ничего не знала…» – тут же запело в голове.
- Не хотела говорить тебе вот так. Хотела в офисе, при всех. Но всё завертелось… Завертелось…
«О чём она? Что завертелось?..»
- Эти угрозы, покушения, одно за другим… Да ещё этот дом в Безвиле. Знаешь… тот, кто был связан со всем этим до меня… Он скрывал это как мог, и ему удавалось… в своё время… а мне вот не удалось… Ты же помнишь, сколько народу там было, когда ты оказался внутри? Сколько понаехало из органов, из начальства… Они бы сошли с ума.
«Он не сошёл с ума. Ты ничего не знала…»
- А ведь я, в некотором роде, к тому же использовала его для целей ФЭС. Там лаборатория, дата-центр. Ты всё жаловался Амелиной, что никак не можешь вычислить один из наших серверов. Там же, кстати, и все архивы Службы. И дела под грифом «секретно» – не хранить же на виду. В конце концов, в Службе слишком много случайных людей. Я могла бы довериться тебе, но ты один не вытянешь всю контору. К тому же поначалу ты был совершенно безнадёжен. Эх… Помнишь, как ты сбежал? В самый первый день?..
Кольнуло словом «доверие».
Лицо полковника посветлело, потеплело и одновременно постарело от воспоминаний. Иван даже не кивнул, боясь спугнуть момент. Вот Галина Николаевна и решилась раскрыть карты…
- Ладно. Я не о том, – как будто услышав его мысли, отрезала она. – Поздравляю, Ваня. Тебя хотят заполучить структуры безопасности. Нет, не наши. Выше. Да не смотри на меня так. Я ещё месяц назад подписала приказ о твоём увольнении. Знаешь, бумаги – это не проблема, когда речь идёт о вопросах такого уровня.
- Ну и почему вы говорите мне об этом сейчас? – Голос после долгого молчания прозвучал хрипло, неприятно.
- Лучше сейчас, чем никогда. Ты ведь понимаешь.
Он пошевелил пальцами, словно перебирая что-то в воздухе, повертел головой, разминая шею.
- Блин, – ляпнул как-то совсем растерянно. Повторил: – Блин. Галина Николаевна, душу бы сейчас продал за те ваши блинчики.
Ни к селу ни к городу. Но она поняла.
- Если выберемся – обещаю. Думаю, мы успеем. Прежде чем ты уедешь.
====== Трасса Лазов-Каменское, 10-й км. Выйди вон ======
Он не взял бумажник; не хотелось тащить с собой что-то ещё, кроме чехла. Тихонов вообще не любил занятые руки, именно поэтому всегда выбирал рюкзак. Амелина шутила, что он и дедушкой будет ходить с ранцем, а он отфыркивался: мол, до дедушек ещё дожить надо.