Короче, Гранка поняла: ей плевать, какие мотивы движут этой шарлатанкой, но проявить себя она заезжей гастролёрше не даст. Без суда и следствия прикончит — пусть даже на глазах публики. Стая не развалится, если Патрик надует губы. Цену берры своим дамам успели узнать. К счастью, не принцессы сказочные: сильные, ловкие, смелые, себе верны и друг другу. Законы стаи правильно понимают — было, где впитать духмяные нравы борьбы за выживание. Приличные женщины в собачьих условиях жизни оборотней загнутся при прочих равных условиях. Приличная — она оттого и приличная, что насилие над чужими личностями не приемлет. Гранка тоже кровью рук не марала, но лишь потому, что повода не давала вывести её на эту орбиту криминального мира. А жизнь выведет — рука не дрогнет. Не понять откуда, но она точно знала за собой подобную решимость. А ещё… Она всеми печёнками чувствовала эту решимость в Гале. Хладнокровию девицы можно было позавидовать.
Размышляя на эту тему, Гранка не сразу поняла, где находится. Знакомые до боли места. Попросила Грашу ещё чуток подрасти и окинула окрестности чутким быстрым взглядом мандарина. Небо чистое, вторая луна уже выползла на помощь первой — видимость отменная. Впереди меж деревьев что-то сверкнуло: раз, другой, третий. Вода — подсказала добросовестная Граша. Большая вода. Широкая и быстрая. Река — констатировала Гранка, готовясь к выходу на её берег. А едва вышли, как настроение резко подпрыгнуло: знакомые воды, знакомый холм и знакомые стены котловины на горизонте. Но это лирика. А вот то, что на вершине холма горит костёр и бугрятся подозрительно знакомые груды меха — это уже спасительная проза жизни. Осталось форсировать реку, и дело почти сделано.
Граша заволновалась. Знаю, девочка — мягко коснулась её сознания Гранка — всё знаю. Помню, что за пакость водится в этой реке. Не волнуйся: участь тех мандаринов, которых в прошлый визит сюда утянули на дно тонкие щупальца, тебе не грозит. Медведи побеспокоятся. А нам с тобой главное не паниковать.
Боковые глаза зафиксировали справа Дубль-Ри, слева Дубль-Пата. Медведи подошли к самой воде и резко пошли в рост — Граша тоже наддала. Но рядом с ними выглядела цветочком лютиком на фоне матёрых пней. Ребята медленно вступили в воду — Граша не отставала, нервно вскидывая ноги. Когда добрались почти до середины, из воды выметнулась знакомая серебристая ветошь, разодранная на тысячи гибких нитей — щупальца речной каракатицы. Они захлестнули шею Дубль-Пата и натянулись струнами диковинной арфы. Медведь небрежно сгрёб их хвостом в пучок и от души дёрнул. Струны полопались. На поверхности суматошно заплескалась белёсая туша каракатицы. Дубль-Пат немедля лупанул по борзому моллюску обеими хвостами, подняв фонтаны брызг. Потом ещё пару раз повторил экзекуцию, даже не удосужившись остановиться. Граша осмелела и взялась уверенней продираться через упругую воду.
Когда они выбрались на берег и перевели дух, Гранка заметила, как со склона холма скатываются три дубля: медведь и пара мандаринов. Дошли — порадовала она Грашу, у которой от голода и усталости подкашивались ноги. Но услыхав призывное кваканье Дубль-Нара, эта вертихвостка встопорщила пёрышки и приняла соблазнительную позу. Как иначе, если вас в гареме целых четыре штуки. А рядом с дорогим супругом скачет отдохнувшая сытая Дубль-Шах. Ничего, девочка, сейчас поедим, отдохнём и тоже зацветём розанами — поддержала мандаринку Гранка. Та весело агукнула и потопала навстречу родичам.
Глава 11
Глава 11
Наруга выслушала её с обычным сдержанным напрягом. Есть Нутбер, есть подруги, но только с ней Гранка могла не выбирать слов. Да не подгадывать удобный момент. К тому же Наруга по волчьей своей натуре никогда не отметала даже самые смехотворные предположения о назревшей опасности. С хода убивать не лезла — история с Дабо тому пример — но случись что, глазом не моргнёт.
Нутбер, конечно, вожак стаи, однако и Наруга приобрела в ней немалый вес. Все эти феерично-драматичные рыдания в сторону беррих — ждали, рыдали, но дождались — мужики разводили больше для релакса. Да из некоторого мужского лукавства, дабы намертво присобачить своих самок к стае. Чего-чего, а уж женщин у них все без малого сто лет водилось непереводно. Даже дети время от времени появлялись. Но женщины своего вида — тут берры правы — это совсем другой коленкор. Подруга должна быть под стать своему мужчине во всём. Пусть характер другой, взгляды на литературу и даже на мораль, ибо всяк понимает её по-своему. Но принципы и возможности должны шагать рука об руку, иначе никакой подруги из женщины не выйдет. Так рассуждала Гранка, вживаясь в этот мир. И так же — казалось ей — смотрит на вещи Наруга.
— И как ты вычислила, что Бланку на эту дурь подбивала хорошая девушка? — потребовала она конкретики. — Ты же упустила стыдливую провокаторшу.
— Упустила, — усмехнулась Гранка. — И далеко не сразу сообразила, что на самом деле не упустила. Только в дороге сюда до меня дошло: сапоги.
Она не без вызова глянула на подругу. Наруга пошевелила извилинами и угадала:
— Когда ты обнаружила её на крыльце того дома, у неё под юбкой были те же самые сапоги, что в борделе. Юбку можно закатать под куртку. Куртку сбросить. Скорей всего прямо в том дворе, куда она юркнула погостить. Наверняка заранее договорилась о визите. Ведь хозяйка ему не удивилась?
— Неа.
— Какой подходящий для нас экземпляр. Не находишь? — деланно восхитилась Наруга. — Прямо в масть.
— Неа.
— Ты ревнуешь, — изобразила укор Наруга.
— Обязательно, — отмахнулась Гранка, нахмурила лоб и выдала: — Меня дико смущает одна вещь: эта сучка слишком легко прокололась. Наша планета интересует многих. Я, конечно, не спец в шпионских делах, но ты не находишь, что сюда умней посылать лучших профи. А в Гале чувствуется мастеровой среднего пошиба.
— А ты знаешь, когда её сюда притащили?
— Прокол: не поинтересовалась.
— За месяц до нас.
— То есть, не рассчитывали на такую ушлую публику, как мы, — проворчала Гранка, явно недовольная собой за поверхностный взгляд на ситуацию. — Мужики у нас бывшие разведчики, но это другая музыка. А воровка тот же шпион, только не идейный. И с чем её послали? Как думаешь?
— А ты как? — подкусила подружку Наруга.
— Держу пари: так же, как и ты! — рассмеялась Гранка.
И они проверили. Успели тютелька в тютельку к приказу Гета сниматься и отправляться в путь.
Ещё до первых лучей солнца твари зашевелились, знакомо подталкивая экспериментаторов двинуться в последний путь. С холма спустились спокойно. Да и просека поначалу не требовала боевого настроя личного состава. Нар принял на себя медвежонка. Хотели, было, пересадить на вожака Гаффара с внучкой, да решили, что шестилапик более сложный груз. Гранка продолжила тащить их — лишь Галю взяла на себя Шатхия. Сама, без просьб и объяснений. Её пока не посвящали в подноготную этой девицы, но хутамка и без того щетинила шерсть на загривке при каждом взгляде на хорошую девушку. Нутром чуяла в ней врага. Так что подтверди ей, мол, точно враг, шею свернёт Патриковой зазнобе в два счёта. А Наруге с Гранкой мало подозрений да вычислений — им нужны были возможные подельники девицы. Без них в её миссии толку ни на грош.
Мандарины шагали косяком с Наром на острие атаки. Они сильно выросли, унося поклажу подальше от земли, благо, просека позволяла шиковать с размерами. Медведи косолапили за ними тем же косяком, но углом назад, в котором обосновались Дубль-Ри с Акери. Фея сидела на дубле задом наперёд и готовилась ко всему подряд. Семейка медведей топала в центре ромба, дабы не попасть под удар Ари. Между ними бежали диверсанты, преодолевая бесчисленные препятствия, которые зверьё просто перешагивало или подминало лапами. Ребятам пришлось попотеть, но лучше обливаться потом, чем желудочным соком в чьём-то брюхе.