Интересно, как отреагирует Ронан Бирн — нынешний хозяин на правах внука Кифа Бирна, что построил крепость. Джаред говорил, что мужик преисполнен благодарности. В принципе, логично: беррихи прибили папашу Дабо и прочих самых неугомонных из этого семейства. Клан распался сам собой, поскольку остальные мужики были приёмышами, а женщин расхватали женихи — наверняка их сосватал сам Ронан. Мужик он действительно умный, но вот насколько честолюбивый? Заполучив собственных берров, он получит прямой доступ к вожделенным камушкам. Да и в общину привлечёт больше новичков. Короче, откроет путь на планету Европейской лиге.
Надо пресекать — мрачно решила она. Если Нутбер останется верным своему грёбанному, как говорит Джаред, нейтралитету, она всё сделает сама. Никакого, в задницу, нейтралитета. Никаких лиг. Сценарий известен: укрепиться, взять в заложники поселенцев, и берры сами залезут в ошейники. А вот хрен вам всем! Узнать, на какой кухне выпекаются оборотни, можно. Но информация на планете поступает лишь в одну сторону: от вас к нам. А добраться посвящённым в тайны кухни до посадочной площадки Наруга не даст. Да и вожак вряд ли настолько нейтрален. Словом, глаз да глаз. Гражданская война оборотней — пришло в голову, и она фыркнула.
— Чего это ты веселишься молчком? — моментально отреагировала Гранка. — А подруги?
— Ты повеселишься, обязательно, — великодушно пообещала Наруга и посмотрела на девочку: — Ну, отдохнула? Пойдём дальше?
— Пойдём, — очень серьёзно ответила Ханан.
И они пошли, почти сразу же встряв в проблему. Планета-матушка была дамой капризной и нетерпеливой. Дала полчаса посидеть на заднице ровно и погнала их дальше. Ей бы ещё мозгов побольше, чтоб не суетилась попусту. Они и так стараются — не нужно перебарщивать с драйвом. Особенно с таким — оценила Наруга передними глазами мандарина выползающего на просеку перед котловиной гриба. С одной стороны, морока. С другой, отличный повод занять всю эту шваль, что нарочито беснуется вокруг.
У загонщиков и вправду моментально выветрились из головы все приказы планеты. Физически ощущалось, как они, побросав посты, рванули к котловине впереди отряда. Занятие для них нашлось, но почему поперёк дороги — мысленно возопила Наруга, пытаясь доораться до этой дуры планеты. Что, другого места не нашлось? И как через этот банкет пробиваться? Там сейчас такая свара начнётся — подопытных раздёргают на атомы вместе с проводниками.
Боковыми глазами она увидела Дубль-Гета с Дубль-Ри. Те спокойно, размеренно обходили Нара с флангов. Сидящая на Дубль-Ри Акери до сих пор экономила силы — полагала привычную опасность дежурной процедурой. Она повернула голову и помахала Наруге рукой, зная, что подруга её видит. Нар в ответ утвердительно квакнул, дескать, смотрю на тебя во все глаза и жду, какой план прорыва ты отчебучишь. Так они и добрались почти до самого подножья перевала. Дубль-Ри рыкнул, рванул вперёд, и его место рядом с Наром тотчас занял Дубль-Пат. Все трое — мандарин с охраной — стали притормаживать. Давно выяснилось: никаких телепатических переговоров разномастные дубли не вели. Просто умели расшифровывать звуковые сигналы друг друга.
Ригбер уносил Акери не прямо, а вправо через лес в обход образовавшегося кольца истекающих слюной зверюг. Это кольцо всё больше сжималось вокруг гриба, перекрывшего перевал. Лирика, конечно, однако Наруге показалось, что морда несчастного великана была какой-то потерянной. Как у чемпиона горнолыжника, которого вытолкнули на футбольное поле забивать голы, а лыжи снять не дали.
Гриб рос и пятился, рос и пятился — ещё немного и он прочно заткнёт перевал своим гигантским хвостом, растущим прямо из головы. Это сооружение уже поползло вверх по склону, ища опору, потому как тонким боковым отросткам, которые поддерживали шляпку гриба, зацепиться не за что. Они бестолково и беззащитно мотались в попытке вцепиться в воздух. Один самым кончиком поймал верхушку сосны на краю просеки. Но та оказалась для него слишком низкой, и центральные могучие ноги гриба слегка подогнулись. Он присел, балансируя титанической шляпищей. Её всё больше и больше раскачивало из стороны в сторону, потому что бедолага с перепуга никак не мог унять рост.
Дуль-Нар совсем остановился, и медведи — включая подоспевшего папу — выстроили перед ним щит. Теперь вожака подпирали Шах и Граша, соприкасаясь краями блинов. Он раскатисто курлыкал, успокаивая подруг — иначе в окружающем гвалте было не услыхать его увещеваний. Даже в шаге от раскрытой пасти. За спиной Наруга чувствовала маму с юношей: спокойных, но готовых к драке. Может, обойдётся — подумала она, наблюдая, как Дубль-Ри выбрался на площадку перед перевалом: справа от гриба, практически, в гущу соискателей грибного рагу. Стало невыносимо страшно: один единственный дебил взбрыкнёт, щёлкнет челюстями, и на Дубль-Ри хлынет лавина, порождённая цепной реакцией. Порвут в считанные секунды и его, и Акери! Нар тревожно затоптался — Наруга опомнилась, затопив мозг мандарина волной спокойствия и уверенности.
И тут Дубль-Ри резко вырос. Акери встала на его спине в полный рост — знакомый аттракцион. И руки, и волосы паразитки — что доведёт когда-нибудь до инфаркта — взмыли в воздух. Будь это сказка, вокруг них бы сейчас засверкали молнии и прочая пиротехника. Но ничего не сверкало, не громыхало. А вот многочисленные подвижные глазки на шляпке гриба повернулись в сторону фокусницы. Видимо Ари поднажала — гриб не выдержал и попытался развернуть к ней башку. Всё! Центровка полетела ко всем чертям. Как он падал! Медленно, величественно, во всей красе природного катаклизма, вырывающего с корнем горы. Ноги, что пытались удержать сход лавины, переломились пополам. И четыре столба ещё какое-то время стояли древними истерзанными временем колоннами, мимо которых неслась другая лавина. Но вот и они завалились. Их снесло растущими вкривь и вкось, но одинаково целеустремлёнными телами тварей.
Жаль, что Нар не мог вырасти ещё больше — хрен его заставишь так рисковать. Из-за верхушек деревьев, подпирающих подножье горы, ни черта толком не разглядеть. Только половину качающейся шляпищи да тех её пожирателей, что лезли на неё решительными муравьями. Пока она любовалась чужим обедом, Нар самостоятельно сбросил рост и помчался вперёд. Перед ним — чуть левей — скакали три медведя, готовые закрыть его от драки пирующих. Да и вокруг смертельной свалки метались отдельные утырки поумней — боялись поганцы, что их порвут в порыве чувств.
Они прошли по самой кромке этой свалки и полезли на перевал: мандарины опять впереди, медведи держат тыл. Поднялись не слишком высоко, когда Наруга скомандовала остановку. Кому как, а у неё нервы не железные ползти вверх, пытаясь удержать голову и не уронить груз — бедняга Нар надрывал пупок, причём, впустую. Она выпрыгнула из кабины, приказав ему сдуться и опуститься пониже — сесть на брюхо было невозможно. Дубль-Гет и папа добрались до них первыми. Четыре хвоста осторожно опутали медвежонка и сняли. Как Нар вздохнул от облегчения — небу впору обрыдаться. Наруга его исхвалила вдоль и поперёк — мандарин чуть приободрился. Сдулся посильней — так удобней лазить по горам — и поднялся.
Она огляделась. Неподалёку присела Граша. Рядом с ней стояла шустрая Галя — и когда успела слезть? Она тянула руки к Гаффару, предлагая передать ей внучку. Гранка — бестия — выскочила из кабины прямо на неё, сбив хорошую девушку с ног. Та проехалась по склону, обдирая всё, что можно. Надо было видеть рожу Гранки, когда повернувшись к Гаффару, она приняла Ханан. А старик ей весьма удовлетворённо кивнул — сговорились черти.