— Может, хватит? Не хотелось бы озвереть и утащить тебя отсюда за волосы.
— Почему за волосы? — брякнула она от неожиданности.
— Я где-то читал о такой традиции наших далёких предков, — вибрировало ухо от этого его возбуждающего гула.
Они поднялись одновременно. Достопочтенным образом отошли от костра метров на десять, и Гет сграбастал её на руки — едва рёбра не треснули. Чуть ли бегом протащил жену между деревьев и рухнул на колени. Хорошенько приложил её спиной о землю — привычка не ощущать боли давно породила в беррах несколько грубоватые манеры.
— Ты девчонкам в борделе кости не ломал? — не удержалась Наруга от вопроса, пока её в авральном режиме избавляли от одежды.
— Нет! — глухо гавкнул он.
И навис над ней, требовательный, как ультиматум, и деспотичный, как любая страсть. Возбуждение Наруги внезапно подтолкнуло её поиграться, подразнить мужчину. Он пресёк. Превратил милую сексуальную провокацию в нелепое секундное барахтанье. И принялся брать своё по праву мужчины, великодушного к любимой женщине, но жёстко охраняющего границы этого великодушия. Он хотел её и в гробу видел всё, что рискнёт помешать. Включая милые провокации. Сегодня их настроения не совпали, но это уже потеряло смысл. Наругу втянуло в круговорот его напора, отравив жаждой мужчины. Сквозь сумбурный припекающий угар в голову продралась сугубо женская мысль, что она орёт на весь лес.
Наруга лежала на нём, остывая, и вяло целовала широкое бородатое любимое лицо. Лапы Гета столь же лениво прохаживались по плечам и спине — он выдохся, выплеснув страсть без остатка. Она же размышляла о своей новой ненаучно скроенной шкуре. Бесчувственная снаружи, изнутри та откликалась на ласку, словно получая выборочные приказы на включение реакции. И реакция на прикосновения Гета казалась ей не совсем естественной. Создавалось впечатление, будто её нарочно запрограммировали на выбранный ею объект, заставляя реагировать лишь на его посылы. Нет, спасибо, конечно, что оставили хоть это. Но иногда скучаешь по ноющим порезам и саднящим ушибам — рассеянно наблюдала Наруга, как безболезненно затягивается рана на руке. Кажется, она наткнулась на острый сучок, изрядно пропоровший кожу. Удобно, конечно, но порой чувствуешь себя какой-то ущербной. И даже больше: машиной, программное обеспечение которой заменили её сознанием.
— Ты думаешь не обо мне, — с деланной ревностью обвинил её Гет, сжав до хруста грудную клетку.
— Прекрати, — поморщилась Наруга от этого скребущего нервы звука. — Сломаешь. Кстати, ты не ответил: ломал девушек? — приподнялась она, уперев локти в его плечи.
— Было пару раз, — неохотно признался Гет, собрав складки на переносице.
— И остальные тоже?
Он недовольно фыркнул.
— Понятно, почему вы не большие любители женщин, — сочувственно вздохнула она, разглаживая губами эти дурацкие складки на звериной переносице.
— О чём ты думала? — вернулся он к теме, на которой, судя по всему, зациклился.
Теперь уже фыркнула Наруга и попыталась скатиться с мужа. Он пресёк.
— Ну, что ты прицепился? — окрысилась она. — Ни о чём не думала. Мысли в кучу собирала после твоего морального подавления и разгрома. Ты эгоист и грубиян.
— Я же ощущал что-то горькое и какое-то разочарование, — укоризненно напомнил он о сенсорных талантах берров. — Ты думала о детях?
— А с собственной персоной ты эти чувства не связываешь? — ехидно уточнила она, дёргая зазнайку за бороду.
— С какой стати? Я безупречен, — несколько переборщил он с безапелляционностью тона и, не удержавшись, стрельнул улыбкой: — Ты меня обожаешь. И это правильно. Вряд ли столь неказистой с лица девице ещё раз так же крупно повезёт.
Ей хотелось продолжить игру, но не выдержала. Взахлёб смеялась, уткнувшись лбом в бороду.
— Не рыдай, — снисходительно успокаивал Гет, гладя её по голове. — Я тебя не брошу. Буду мучиться, раз уж влип.
— Где ты этого нахватался? — сквозь затухающий приступ смеха поинтересовалась Наруга. — Неказистой с лица! Дед Михайла научил?
— Вазул Петефи.
— Точно! Это в его стиле.
Как же было здорово вот так лежать и балагурить с любимым мужчиной. Не так уж часто им выпадали минуты абсолютного покоя в совершенном одиночестве. Прилипший банным листом стайный инстинкт вечно толкал искать компании себе подобных. Вот и сейчас очарование интима уже подтачивало желание вернуться к костру. Пока могла, Наруга его гнала, чувствуя, что и с Гетом творится та же напасть. В конце концов, они поднялись и побрели к своим.
Но почти сразу же наткнулись на миленькую картину. Ойбер дремал, раскинувшись на спине. На нём чуть ли не калачиком свернулась Ракна. И не скатилась лишь благодаря жёстко фиксирующей тело руке берра. Разметавшиеся чёрные длинные густые пряди покрывали обоих жутковатыми в ночных лунных сумерках потёками. Штаны и прочее барахло валялось рядом. Шагах в десяти от дремлющей парочки из-за дерева выглядывали три крысы, пискляво советуясь: пора или не пора?
— Что-то я проголодался, — не открывая глаз, проворчал Ойбер.
— В каком смысле? — сыронизировал Гет.
— Теперь уже в прямом, — пробормотала Ракна и зевнула: — На-а-аруга, он мне штаны не порвал?
— Вроде нет, — усмехнулась та. — Во всяком случае, с виду. Ты встаёшь? Или желаешь взбодриться вознёй с крысами?
— Они уже минут пять никак не придут к согласию, — поднимаясь, отмахнулась Ракна.
Когда они вернулись к потухшему костру, застали там одного Анабера.
— Вылезли? — моментально догадался Гет, кинув взгляд на темнеющий перевал.
— Давно? — уточнил Ойбер, наплевав на долг и подыскивая любимой кусочек послаще.
Наруга тоже цапнула кусок мяса и запихнула в рот.
— Только что, — пояснил Анабер, давя последние угли. — Нар молодчина их первым учуял. Ещё на перевале. Ребята тут же отправились их пасти. Не дай Бог, сожрут, а мы и не знаем, какой конфигурации должны быть костры.
— Они нам лес не подожгут? — прожевав, спросила Наруга. — Деревья валить им нечем. Возьмут и запалят дрова прямо на корню.
— Дрова им заготовили, — преувеличенно безразлично заявил Анабер, разглядывая четырёх гуляк.
— Кто здесь? — спросил Ойбер.
— Дитмар, Эйрик, Бинка,
— И Риг, — хмыкнул Гет и впился зумами в мясо.
— Кстати, а где наша фея? — задрала голову Ракна, пытаясь разглядеть Ари в кроне её насеста.
— С Ригом, — удивился глупому вопросу Анабер. — Тоже где-то под кустом валяются.
Из-за ближайших деревьев вырулила парочка мандаринов. Судя по довольным рожам, Нар с Дубль-Ра не отставали от своих пилотов, с толком проводя время. Ракна хмыкнула, когда её машина выстроилась перед ней, мечтательно поводя масляными глазками. Наруга мысленно поздравила не теряющего сноровки вожака и вопросительно уставилась на Анабера.
— Пора, — кивнул тот.
И оба пилота мандаринов полезли в кабины. С земли поднимались чёрные бесформенные горы, обретая привычный медвежий облик. Мужики тоже расселись по кабинам и направились за Дубль-Аном завершать затянувшуюся военную операцию.
На широченной прогалине справа от перевала возвышались в ряд три горы поваленных стволов. Собственно, прогалина была вырубкой, оставшейся после масштабной заготовки дров. Один из штабелей выстроили прямо на берегу небольшой, но активной речонки. Пара стволов застряла на излучине ниже по течению, имитируя технические огрехи при сплаве. Тут же валялась сломанная карбоновая бензопила — несусветная древность, пришедшаяся на этой планете в самый раз. Повсюду виднелись следы сапог аборигенов и кое-что из брошенных ими вещей. Спешная эвакуация заготовителей древесины налицо. Почему так далеко от дома? А кому, какое дело, где мы заготовляемся? Наша планета: что хотим, то воротим.
Наруга с Ракной поднялись вместе с Анабером на взгорок неподалёку от прогалины — остальные рассосались по лесу, занимая боевые позиции. На берегу рядом со штабелем стволов нарисовались Ханс и Галя, явно определяясь с фронтом работ.
— Никакого кодового расположения костров быть не может, — объяснял бывшим бандиткам бывший военный. — При габаритах нашей растительности задача непосильная даже для двух десятков крепких мужиков. А то, что преобразователь пройдут все двадцать, никто в расчёт не брал. Это нереально. Расчёт шёл максимум на пятёрку выживших.