— Ну да, они затейливые фигуры будут лет десять раскладывать, — хмыкнула Ракна. — Слушай, Анатоль, а если эти заподозрят подвох? — кивнула она на бережок, где Ханс возился с сырыми брёвнами.
— И что? Их задача: запалить костры. Думаю, в максимальной близости друг от друга. Остальное они будут решать в оперативном порядке. А в случае опасности уходить на перевал.
— Может, грохнем их и сами запалим? — задумчиво предложила Наруга, наблюдая, как Ханс сливает горючку из пилы, стоя на вершине штабеля.
— Нет, — отрезал Анабер. — Мне тут не нужны бои на уничтожение с живой силой противника. У нас она тоже живая. Только в нашем случае всё наоборот: пилота подстрелить нельзя, а вот машину вполне.
— У тебя есть план! — тоном человека, поймавшего кого-то за язык, провозгласила Ракна
— Есть.
И Анабер — вот что значит профи — в двух словах обрисовал всю картину. Да так, что и вопросы-то возникали пустяшные — стыдно и озвучить, не показав себя законченной дурой.
Оставив их присмотреть за наводчиками — неровен час кто-то сожрёт — Анабер куда-то умчался. Первая куча дров неохотно чадила, выпуская куцые язычки пламени. Галя стояла перед второй — метрах в пятидесяти от берега — и наблюдала, как Ханс мудохается на её вершине. Как бы «брошенную впопыхах» канистру с бензином этот дебил обнаружил не сразу. Сначала пытался выдоить из пилы те крохи, что остались после первого поджога. Галя погавкивала на него, требуя включить мозги. Ханс ей в ответ советовал их прикупить, если уж не выдали на военном складе вместе с прочим барахлом. Канистру он нашёл, отправившись проинспектировать прибрежный костёр. Тот упирался, не желая возгораться факелом, и бедный Хансик всё больше и больше сатанел.
А берры всё больше напрягались, понимая, что этот олух сейчас загубит всю операцию. Наконец, сидящий под взгорком Нар уловил отзвуки какой-то движухи с юга. К котловине на полном ходу шпарил кто-то опасный и не один.
— Дурга тоже почуяла, — подтвердила Ракна, неотрывно следя за поджигателями.
— Кто? — не поняла Наруга.
— Моя дубличка, — досадливо отмахнулась Ракна.
— И в честь кого ты её так обозвала? — попыталась развеять её нервозность Наруга. — Убери одну букву, и по-русски будет звучать весьма неблагозвучно.
— Сама ты неблагозвучная, — пренебрежительно скривилась Ракна. — А Дурга величайшая из всех богов всех подряд религий. Титаническая богиня. Слушай, это же не может быть случайностью? — кивнула она в сторону юга, куда уже нервно поквакивали мандарины. — Мужики бы не пропустили, верно?
— Думаю, они устали ждать. Решили пугнуть этих криворуких. И пока те сгоняют к перевалу и обратно, ребята сами раскочегарят костры. А то мы тут месяц провозимся.
— Так, может, слезем отсюда? — взялась строить собственные планы Ракна. — Подтянемся ближе к перевалу.
— Зачем? — не поняла Наруга смысла столь изысканного плана.
— А вдруг их там кто-то случайно завалит? — тоном «руки в боки» выдвинула претензию эта бестолочь. — Кто тогда проинструктирует десант, что их должны сожрать в игольнице? А они должны сидеть, сложа руки.
— Сиди, где посадили, — отрезала Наруга. — Потом, когда всё закончится, мы обязательно доложим Нутберу, что ты в стае самая умная. А пока он считает иначе, ты не станешь ломать из себя дургу.
Ракна надулась и заткнулась. Хватило её, как всегда, на минуту. Потом она захихикала, любуясь, как Ханс орёт на Галю. Та шипела на десантника и, видимо, качала права — жаль, слов не разобрать. Два первых штабеля немилосердно дымили, не желая устраивать иллюминацию. Третий только-только пустил жидкий дымок. Ханс попытался плеснуть на него бензинчику, дабы подбодрить огонь, но Галя повисла на его руке. Датчанин не постеснялся продемонстрировать, насколько он не джентльмен. Отшвырнул занозистую бабёнку — та отлетела в сторону, изобразила шикарный перекат и подскочила уже с увесистой деревяшкой в руках. Прыгнула к обидчику, но снова улетела — на этот раз безо всяких перекатов, пропахав мордой землю.
— Фу, как грубо, — поёжилась Ракна, обернувшись к югу.
Явление гостей уже слышалось невооружённым ухом. Однако бойкая парочка поджигателей не реагировала на опасность: то ли взгорок мешал, то ли азарт, с каким те выясняли отношения.
— Ещё не успеют смыться, — пробормотала Наруга и попросила: — Нар! Пугните-ка их!
Мандарины поднялись и лихо вскарабкались на взгорок. Прокашлялись и выдали воинственную руладу — сдохнуть можно от смеха. Но Ханс не засмеялся. Он мигом выпустил Галю, с которой в пылу драки уже спустил штаны, загнув соратницу раком. Та тоже перестала голосить и барахтаться — плюхнувшись на землю, тотчас вернула штаны на место и вскочила на ноги. Через несколько секунд повздорившая парочка уже мчалась к перевалу на всех парах.
А к вырубке неслась почуявшая их четвёрка сороконожек — видать, всё, что оказалось под рукой у берров. Или намеренно выбранные твари, исходя из их скоростных характеристик. В качестве бегунов эти жирные кольчатые создания с громадными щитами на башке оставляли желать лучшего. Они, как никто, подходили на роль охотников, которым ничего не отломится.
Едва сороконожки миновали вырубку и посеменили дальше, у взгорка затормозили Дубль-Гет с Дубль-Гу и Бин-бин. Тотчас рядом с мандаринкой нарисовалась Бинка, но проигнорировала машущих ей руками подруг. Она ломанулась куда-то в обход вырубки, ведя за собой мужиков. Русская селянка неподражаемо ловко скакала через препятствия, ни разу не споткнувшись в ночной полутьме. Её белоснежные волосы развевались заполошным приведением, нечаянно прилипшим к затылку и рвущим жилы, чтобы оторваться и слинять.
— Ей всегда достаётся всё самое интересное, — проворчала Ракна, порывисто шлёпаясь на задницу с видом безнадёжно оскорблённой энтузиастки.
— Не припомню, чтобы тебя прельщала беготня по пересечённой местности, — рассеянно пробурчала Наруга, поглощённая происходящим. — Ты и по обычной-то перемещалась исключительно на транспорте.
Бинка с ребятами ненадолго скрылась за деревьями вновь образованной опушки. Вот мужики показались снова: торопились к штабелям, неся по две здоровенные канистры. А за ними поспешала и Бинка, волоча одну — аж перекособочило бедняжку. Но время поджимало. Первая луна уже коснулась вершин гор на западе. Вторая торчала прямо над головой, показывая, что полночь минула. И если ещё немного проканителиться, то никаких маяков ни на какой орбите не увидят.
— Ты по-прежнему настаиваешь, что ей жутко повезло? — иронично уточнила Наруга.
Ракна смерила её уничтожающим взглядом представительницы научной элиты, которой цирковой пудель демонстрирует сложение простейших чисел. Наруга от души улыбнулась любимой привереде и вернулась к тому, что действительно интересно.
Её супруг уже карабкался на прибрежный штабель с канистрой наизготовку. На вершине он основательно полил стволы. Отшвырнул опустевшую ёмкость, присел, что-то там пошаманил и спрыгнул вниз. Естественно он то ли сломал, то ли вывихнул ногу — с такой-то верхотуры да в потёмках! Но результат не замедлил сказаться: наверху полыхнуло. Не успокоившись на достигнутом, Гет схватил вторую канистру и захромал вокруг штабеля, поливая его вдоль и поперёк. Затем вытащил из-за пазухи какое-то тряпьё и взялся сооружать примитивные факелы. Сбрызгивал их горючкой, поджигал и совал меж стволов. К нему протелепался Дубль-Гет — скорая помощь оборотней. Супруг юркнул в кабину и вернулся обратно закончить начатое.
Гуго занимался тем же, предварительно отняв у Бинки канистру. Та, в отличие от Гали, прав не качала. Быстро и спокойно мастерила факелы, то и дело, поглядывая в сторону перевала. Волновалась она зря: мужики, что там засели, ни за что не пропустят назад диверсантов, пока дело не будет сделано. Кончилось тем, что эта дурища умудрилась подпалить лезущие под руку волосы — грёбанная валькирия! Бин-бин ломанулась на помощь пилоту, нервно кудахча и совершенно не к месту прибавляя в росте. Подбежала, и Бинка нырнула в неё, сразу же вынырнув обратно. Она скрутила восстановленные волосы, закрепила шишак чем-то подобранным с земли, и продолжила работу. Спрыгнув с запылавшей вершины штабеля, Гуго, первым делом, высказал помощнице что-то нелицеприятное, но та — чудо из чудес — смолчала. Так молча и подавала ему готовые факелы, пока они не покончили тут, и не отправились к третьему штабелю, куда подтянулся и Гет.