Немного помолчала, рассеянно наблюдая за упаковкой рюкзака, и осмелела:
— Твоя подруга сказала, что я смогу растить дочек.
— И?
— Как, если я никогда не покину планету? — почти ровным голосом уточнила Нэлл.
Наруга села рядом с рюкзаком и честно ответила:
— Пути два: дистанционно и лично. Дистанционно за счёт выручки от продажи «панацеи». Да ты садись.
Нэлл присела на корточки, не сводя с инструктора глаз.
— Видишь ли, никакой доли от продаж у каждого из нас нет. Есть доля нашей семьи. Тратить её особенно не на что. Электроника тут не работает. Одежду носим только из местных материалов. Потом объясню, почему.
— Я догадываюсь.
— Уже легче. Так вот, мы покупает только скотину для дублей — в качестве лакомства. Ещё книги, напечатанные старым добрым способом на пластике. Косметикой мы не пользуемся, — усмехнулась она. — Не моемся, потому что не пачкаемся.
Нэлл бросила взгляд на причёску Наруги.
— Да, они всегда чистые, как и всё остальное. Так что, у нас достаточно денег, которые совершенно некуда тратить. Кое-кто из ребят иногда делают подарки. Эйрик недавно оплатил образование правнуку своей давно умершей сестры. Анатоль отправил кому-то деньги на дорогую операцию. Но это незначительные траты.
— Ты хочешь сказать…, - недоверчиво сощурилась Нэлл.
— Да, мы отправим деньги на содержание твоих девочек.
У Наруги язык не повернулся выдвинуть условие о непременном вхождении в семью — это неприкрытая подлость. Пусть даже иного выхода у Нэлл просто нет.
— У них есть кто-то кроме тебя? — спохватилась она.
— Мои родители, — задумчиво пробормотала женщина.
— Вот им и отправим. Без матери, конечно, не сахар. Но, хоть бедствовать не будут. К тому же всегда есть возможность увидеться. Торговцы охотно окажут нам эту услугу. Не надо смотреть на меня коровьими глазами! — рассердилась Наруга. — И не напрягай меня тупыми вопросами, за что тебе всё это. Ты не домашняя романтичная барышня. Ты солдат Мы тебя сюда не звали. Но ты явилась и стала одной из нас. Для берров это достаточный повод позаботиться о Нэлли Макфи. Про личную возможность вырастить дочерей рассказывать?
— Нет, — сухо бросила Нэлл. — Я не хочу об этом говорить.
— Я бы тоже не захотела, — смягчилась Наруга. — Мне безразлично, что тебе наобещали в награду за эту аферу. Ты выбрала не слишком удачный способ обеспечить дочерей. Но ты его выбрала, вот и обеспечивай. Никаких халявных благодеяний: будешь сама добывать «панацею». Так что никто не заберёт в обмен на богатства твою душу, — не удержалась она от насмешки.
Они проговорили до полуночи. Душу друг перед другом не выворачивали. Наруга делилась опытом существования в шкуре оборотня. Нэлл пыталась поделиться информацией о затее, в которой приняла участие. Но у неё ничего не вышло: лейтенант Нэлли Макфи не та персона, чтобы посвящать её в подноготную подобных операций. Хотя кое-что интересное она рассказала.
За это время очнулся рядовой с опереточным именем Теодоро. Единственный, по словам Нелл, приличный парень в их группе — интуиция Наругу не подвела. С ним разобрались без неё — не хотелось упускать сложившуюся хрупкую доверительность с этой женщиной. Вернувшиеся из леса гулёны пытались вклиниться в их беседу — особенно упиралась Ракна. Наруга их безжалостно прогнала, не желая устраивать балаган — ещё успеется. Но Ари умудрилась впечатлить новенькую — против этой заразы средств не существует. Она внимательно осмотрела обалдевшую Нэлл жёлтыми глазами и выдала вердикт:
— Жизнь не любит тех, кто её не уважает. И светлая Ису тоже не любит. Но ты можешь попросить у неё прощения.
— Кто это? — моргала ей вслед квадратными глазами повидавшая виды разведчица, когда Наруга избавилась от зелёной чумы.
— Чокнутая фея.
— В смысле?
— Она раздаёт полезные подарки, к которым вместо инструкции прикладывает бесполезные пророчества. Когда привыкнешь, начнёшь отделять одно от другого. Ты, кстати, приняла решение? — как бы невзначай, уточнила Наруга, направив стопы на запах готового завтрака.
— Какое? — задумчиво переспросила Нэлл.
— Останешься с нами, или…
— Наруга, я похожа на идиотку?
— Ну, внешность бывает обманчива.
— Да, иди ты! Какой обалденный запах.
— Это Бинка. Та блондинка, которая орала, что куска не даст такой сучке, как я.
— А мне даст? Я-то её не прогоняла, — деланно озаботилась Нэлл.
Табор оборотней гудел им навстречу, возбуждённый мыслями о доме.
Глава 20
Глава 20
Первыми, по обычаю, на северный перевал взлетели мандарины. Дожидаться неспешно карабкающихся следом медведей они, как всегда, не собирались. Дома их ожидало заброшенное семейство. Пара молодых самцов и пара таких же самочек, родословную которых так и не установили: то ли они дочери Нару, то ли запасные игроки в его гареме. Во всяком случае, парнишки не пытались пристроиться им в мужья — вовсю женихались с танольскими невестами. И, кажется, один уже готовился стать папашей — влить свежую кровь в местный мандариновый табун.
Нар успел доскакал до середины склона, когда его повело налево. Наруге показалось, что там, у подножья что-то изменилось. Иллюминаторы по обыкновению искажали действительность, и она вылезла наружу. Шатхия с Бинкой уже торчали на склоне столбами и молча любовались на длинный широченный каменный параллелепипед, аккуратно сложенный из грубо обтёсанных камней. Вокруг этого сооружения колготились люди и зверьё. Люди что-то тесали, долбили, пилили и строгали, распространяя вокруг себя пыль и гомон, долетавший даже до перевала. Мандарины что-то стаскивали, встаскивали, перетаскивали и даже катали, сноровисто наподдавая ногами. Четверо из этой бригады входили в семью Нара с его гаремом дублей. А верховодила носильщиками Граша. Поэтому вожака и потянуло налево: всё, к чему он так стремился, было прямо тут.
Откуда-то из-за леса к речушке, обещанной беррихам вместо водопровода с месяц назад, ползли три грузовых червя. Их раздуло до потери узнаваемости, ибо вместо обычной поклажи бедолаги пёрли разнокалиберные камни. С другой стороны опушки Дубль-Уль с Дубль-Фабом, обретя богатырскую стать, волокли бревно, рискуя выдрать себе хвосты.
В центре событий могучие старики Дубль-Нут с Дубль-Бро закидывали хвостами камни на параллелепипед, где танольские мужики начали выкладывать второй этаж. Майор с Бробером взяли в клещи Джареда и чего-то от него домогались. Управляющий дышал им в пупок раскалённым паром, гневаясь на оборотней и тыча руками во все стороны. Неподалёку на штабеле досок восседал Назар Полть-старший и явно подзуживал его — зловредный старикашка. Признанный разумник Гаффар наоборот пытался урезонить разошедшихся спорщиков, значит, их склока не стоила выеденного яйца.
— Чо это они? Выселять нас взялись? — как-то даже подрастерялась от неожиданности Бинка.
— Акери сказала, что надо, — равнодушно напомнила Шатхия. — Дети болеют.
— А Дубль-Хан, я полагаю, отлично тут устроилась, — указала рукой Наруга на здоровенную медведицу в стороне от Вавилонского столпотворения.
Та стояла у какого-то длинного сложенного из целых брёвен сарая с двумя огромными проёмами под ворота, на которые пока не навесили щиты. Мама-медведица рыбачила в одной из этих лунок обоими хвостами. Рядом, заглядывая во второй проём, отиралась Машка и мстительно крякала. Вскоре хвосты Дубль-Хан вытащили наружу её новые кармические болячки: удочерённого пилота с малышом берром. Хабер с Ханан вопили и брыкались, выражая несогласие с методами применённого к ним воспитания. Выехавший вслед за ними медвежонок обоими хвостиками опутал ноги Хаука и тормозил всеми лапами, пытаясь выручить дружка из беды. Машка победоносно каркала — казалось, эта злыдня вот-вот начнёт потирать лапы, ожидая грядущую трёпку несносным малолеткам. Юлька загорала на пологой односкатной крыше сарая, читала книгу и плевать хотела на чинимую внизу экзекуцию.
— Чо это с Рыжей? — удивилась Бинка. — Сколько помню, она сроду образованием не маялась.