— Мне не холодно, — поспешила успокоить добрую женщину Акери и взялась натягивать лёгкие нежные совсем короткие штанишки: — Я Ари.
— Ну, всё понятно: она Ари, — насмешливо прокомментировала Ракна. — Кстати, мы вытащили её из реки, так? С платья течёт, в тапках хлюпает. А волосы сухие.
— Совершенно сухие, — задумчиво сощурилась Гранка и протянула Акери майку, проигнорировав бюстгальтер. — Я тоже заметила. Ари, у тебя всегда так?
— Я Акери, — ответила та, расправляя шелковистую рубаху без рукавов на тонких лямках.
— Ах да! — весело фыркнула Бинка. — А мы и запамятовали!
— Акери это имя, — понятливо кивнула Гранка, сунув зеленоволосой штаны. — Сидя натягивай, — посоветовала она. — А то навернёшься.
Акери удивлённо посмотрела на неё. Затем слегка приподнялась над землёй и в два счёта скользнула ногами сразу в обе штанины. Юлька ахнула. Бинка захихикала, косясь на этот аттракцион. Шатхия кивнула и заявила:
— Вот это Ари, — затем указала рукой на медведицу и пояснила: — Это тоже Ари. Заклинатель зверей. Лесная дева Шуудоль. У неё сердце из мха. Ноги, как корни дерева…
— Ноги, как ноги, — проворчала Гранка, натягивая на нелепое создание джемпер. — Тощие, но сильные. Не придётся на закорках переть. Хватит чушь молоть. Юлька, задрыга, сапоги доставай. Только и умеешь, что мужиков травить да филонить.
Через пару минут Акери была окончательно одета и обута. Она разглядывала себя и привыкала.
Глава 8
Едва разобрались с Акери, как медведица решила, что новые знакомые без неё заскучали. Она взгромоздилась на лапы и сосредоточенно потопала к эпицентру событий. Шатхия первой подвернулась ей под ноги и спокойно убралась с дороги. Шестилапая протащилась мимо, скользнув по хутамке внимательным взглядом, но и только. Юлька с визгом кинулась к Бинке — та стояла за спиной зеленоволосой заразы, что приманила к ним это чудище. А вот Гранка не двинулась с места: торчала рядом с Акери и преспокойно ожидала, чем весь этот цирк закончится. Ракна тоже подтянулась ближе, отчего-то окончательно уверовав в их неприкосновенность. Наруга скептично обозревала назойливую зверюгу, чуя, что веселья у них и вправду прибавится.
Самочка уменьшилась до трёх метров в холке и затормозила перед носом Акери. Уродливая башка опустилась к ней и что-то заботливо заквохтала над зелёной макушкой — едва языком по ней не елозила.
— Она что, ещё и травоядная? — заржала Ракна.
— Любит, — пояснила Шатхия, притопав вслед за эксцентричной хищницей. — Говорит с ней. Заклинатель зверей, — пожала она плечами.
И вдруг шагнула прямо к зверюге и провела рукой по передней лапе:
— Хорошая шерсть, — со знанием дела оценила хутамка. — Толстая. В лесу не подрать.
— Ты что, шерсть с неё стричь собираешься? — проворчала Гранка.
Потом присела рядом с распотрошённым рюкзаком и взялась наводить порядок. Её не отвлекла даже следующая выходка новой приятельницы: толстый длинный мохнатый хвост обвил Шатхию и поднял в воздух. Немного покачал и опустил хутамку на загривок хозяйки. Та не оседлала зверя, а распласталась на нём, барахтаясь в кольцах удава. Шестипалая сообразила, что у них как-то не складывается. Стащила хутамку обратно на землю и распустила хвост. Однако не успокоилась на этом. Снова обвила жертву близкого знакомства и подняла себе на спину. Но не уложила туда, а подвесила. Затем кольца разжались, и Шатхия рухнула на загривок зверя, тихо матерясь на своём гортанном языке.
— Интересно, это она так шалит? — пристально наблюдала Наруга за причудами зверя. — Или реально приглашает к сотрудничеству?
— Нам бы не помешало, — бухтела Гранка, утрамбовывая рюкзак. — Хотя бы вещички на неё свалить. Я сроду так пупок на работе не надрывала. Всю жизнь мечтала.
— Стать ездовой сукой? — усмехнулась Наруга. — У вас, кажется, практикуют подобные древние забавы?
— Ага. У тебя теперь тоже. Лучше скажи: мы тут тормознём или дальше двинем? Вечереет. Тут на берегу место открытое. Вода есть. Да наша шестилапая красотка. Если, конечно, ей не надоест колобродить и она не смоется.
— Она не уйдёт, — обернувшись к ним, порадовала Акери. — Останется. Пойдёт с нами, куда вы решите пойти.
— Так девке точняк нужно имя! — сообщила Бинка.
Она бдительно наблюдала за кромкой леса, но и уши грела с тем же энтузиазмом.
— Так Шатхия уже дала, — вспомнила Ракна. — Эта… как её… Хахура.
— Не Хахура, а Хахур, — буркнула Гранка, поднимаясь и потирая затёкшие колени. — Он мужик. А она у нас барышня. Так что давайте, выкладывайте, что у каждой за идея?
— Я пас, — иронично скривилась Наруга. — То, что крутится у меня в башке, нельзя выкликать каждый раз, как понадобится. Люди не поймут.
Под развернувшуюся дискуссию в честь поименования медведицы, та вернула им Шатхию. Сняла со спины и поставила перед самым носом — Ракна с Наругой едва успели увернуться от просвистевшего рядом хвоста толщиной с приличное деревце. А Гранка поймать обрушившуюся на неё хутамку. Угрюмая дочь суровой планеты улыбалась, как тогда в тюрьме: глуповато и отрешённо.
Наруга с Ракной признали правоту Гранки по поводу этого местечка для ночёвки. После приземления они полдня пробирались по лесу, стараясь не нашуметь. Огнестрел держали под рукой, что жутко мешало. Но, как ни странно, ни одного приличного чудовища не встретили. Лес был обычным хвойным. Ну, или почти обычным, если не обращать внимания на странную спиральную форму длинной хвои. Однако высокие голые стволы давали достаточно приличный обзор. Несколько раз на них натыкалась какая-то зубастая мелюзга. И даже пыталась с ходу подрасти, но реакция хутамки с бандитками ни разу не подвела. Нескольких завалили, а остальные ретировались, хотя продолжали преследование брыкливой добычи на расстоянии.
Неизвестно, чем бы оно всё закончилось, не наскочи они на милую компанию трёх монстров и неведомую зверушку с тщедушным девчоночьим телом да зелёными волосами. А ещё с раскосыми глазками, наводящими оторопь своими жёлтыми радужками, обведёнными чёрной траурной каймой. Зверские глазки — бухтела Юлька, косясь на подозрительного найдёныша. И пока устраивали бивак, старательно обходила зеленоволосую нечисть стороной.
Костёр развели у самой воды. Оттуда тянуло холодом, но из сумеречного леса ещё отчётливей тянуло смертью. Пока местная звезда уходила за горизонт, нервы Наруги закручивались всё туже и туже. Это было ненормально. Противоестественно, что их до сих пор так и не потревожили. Когда на этот берег явились шесть котлет — а из воды вылезла седьмая — сюда немедля припёрлись три гурмана. В то, что сейчас их отпугивает медведица, Наруга не верила. Не самая отъявленная красотка, как утверждала энциклопедия Гаффара. Были здесь экземпляры посолидней. Куда солидней — даже берры не выходили против них в одиночку. А по утверждению того же Гаффара, тварей страшней оборотней здесь нет.
Она сидела в стороне от костра, таращась на подло затаившийся лес. И ломала голову: как организовать ночное охранение, если доверять можно только себе? Ну, и Шатхие — остальные практически безнадёжны. Горожанки, привыкшие охотиться там, где опасен единственный хищник: человек. Даже Ракна в этом смысле недалеко ушла. Жизнь при папаше Блуфо ничему её толком не научила — разве только ругаться.
— Я тоже могу посторожить, — предложила Акери, подходя к ней с кружкой крепкого чая, что сварганила Гранка.
— Ты ещё и мысли читаешь? — досадливо скривилась Наруга.
— Разве это возможно? — удивилась Акери и присела рядом: — На Кунитаоши таких умельцев нет. Но, я поняла: мои слова отвечали твоим тревогам. Об этом нетрудно догадаться. Твои подруги совсем не знают лес.
— Я тоже, — усмехнулась Наруга и отхлебнула горячего пряного чайка.
— Лес бывает разным. Тебе хорошо знаком другой лес. Человеческий. Значит, и этот уже почти понятен. Ты понимаешь, чего тебе ждать. И даже знаешь, что с этим делать.
— А ты хорошо знаешь лес?
— Я Ари.
— Не начинай, — поморщилась Наруга.