Все тотчас принялись разглядывать стену, мимо которой тащились битый час. Отвесная щербатая, совершенно не вдохновляющая на подвиги преграда, казалось, издевательски расправила плечи. Дескать, давайте, рискните костями.
— Я туда не заберусь, — уныло признала Ракна. — Легче сразу застрелиться.
— Успеешь, — усмехнулась Наруга и обернулась к медведице: — Мэри, поможешь?
Та с готовностью двинулась в ней — девчонки бросились врассыпную, не доверяя её природной грации. Машка дотелепалась до Наруги и немного подросла. Затем оплела новую подругу хвостом. Вторым подцепила охающую Бинку, и вознесла обеих на загривок. А потом принялась расти, расти, расти. Девки только диву давались да расступались всё дальше. Вскоре Машка вымахала метров на тридцать — не меньше. Рядом со скалой объявилась ещё одна гора. И хвостами — толщиной в приличную сосну — уже не рисковала экспериментировать с хрупкими двуногими. Наруга велела ей поставить хвосты торчком — медведица медленно, не без труда выполнила просьбу. Наруга сняла рюкзак и полезла вверх по этому столбу, цепляясь за короткую, но толстую жёсткую шесть. Добравшись до края скалы, сбросила вниз страховочный шнур. Подняла привязанные рюкзаки. Помогла забраться карабкающейся Бинке, и Машка принялась сдуваться.
Когда наверху оказались последние альпинистки, медведица сдулась и преспокойно потрусила дальше вдоль скалы. Девчонки надеялись, что она не потеряется, но тут уж ничего не поделать. Да и некогда нюни распускать — впереди их ожидало самостоятельное восхождение ещё выше. Правда, уже не по отвесной стене, но тоже хватило радостей. Юльку с Акери вообще заволакивали на себе — тощие девчонки очень старались не создавать проблем, но создавали. Крутой склон не пожалел хрупких женщин: на макушку этой горки они заползали дохлыми улитками и валились замертво.
Немного отдышавшись, наломали растущего здесь низкорослого колючего кустарника. Разложили крохотный костерок и заварили чаю — на горячий обед топлива не хватало. Давились концентратами и любовались на раскинувшуюся внизу небольшую долину. Она была дивно хороша. Будто сбежала с рекламной туристической заманухи и приткнулась тут жить на свободе, как ей вздумается. Небольшое голубейшее озеро в середине окружали только травы. Лес теснился вдоль склонов, словно на него наложили какой-то запрет приближаться к воде. А скорей всего, он просто не успевал вырасти — вытаптывали все эти гиганты, таскаясь сюда на водопой. Две так себе и настоящая большая гора подпирали долину с трёх сторон. Прямо напротив их бивака виднелось высокое широкое ущелье с обрывистыми стенками. Такое впечатление, что гора с соседним взгорком столкнулись когда-то боками. Понравились друг другу, вросли друг в друга. А после рассорились и отпрянули в стороны, оставляя следы своего разрыва на века.
С этими поэтическими мыслями Наруга провалилась в сон, едва проглотив последнюю каплю концентрата. Заснули все — Акери обещала посторожить. Ей в силу каких-то там природных заморочек с метаболизмами нетрудно жить без сна несколько дней. А потом она провалится в долгий-долгий сон. Но к тому времени — надеялась Ари — они найдут более безопасное убежище.
Проснулась Наруга самостоятельно. Будто по морде получила и мигом подскочила, сонно моргая в сторону долины. В том, что вылезало туда из ущелья напротив, достаточно образованная бандитка не сразу узнала животное. Огромное, как сама гора — эта дрянь протискивалась между каменными стенами узкого коридора со зловещей вальяжностью того, кому некуда торопиться. А по всей долине наблюдалось деятельное шевеление. Вдоль опушек замкнувшегося кольцом леса шмыгало всякое зверьё. Небольшое, но яркое оранжевое пятно притянуло взгляд. Наруга присмотрелась и хмыкнула: мандарин, как их называли аборигены. В обычном состоянии довольно приличный — метра три в диаметре — ярко-оранжевый пухлый мохнатый блин. Скорей даже двояковыпуклая линза. Способен за считанные секунды увеличиться вдвое. Восемь пар длинных руко-ног, напоминающих ножки стола, но с тремя коленками. Мерзкая широкая пасть с торчащими во все стороны клыками — она распахивается на треть всей окружности. Собственно, вся эта линза и выглядела одной сплошной пастью — куда только ливер умещается?
Ещё она узнала нескольких липунов с их хвостами-вилками. И нескольких замерших на задницах кенгуру, и ещё кое-кого, но опознание этих не состоялось. Потому что из леса выкатилась троица шестилапов. Причём не какая-то мелочь, вроде легкомысленной Машки, а явно взрослые солидные мужики. Почему мужики? А хрен их знает. Подумалось и всё тут. Медведи выплыли на опушку степенно, неторопливо с демонстративной небрежностью тех, кто не видел вокруг истинных соперников. Внушительно поигрывая хвостами, они осанисто переставляли лапы. Машка была какой-то тёмно-пегой, а шкуры этих исполинов лоснились чернотой…
Наруга замерла — буквально вросла задницей в землю. Машинально огляделась — девчонки спали, как убитые. Ари рядом не было. Она вытащила из кармана окуляры, прищёлкнула их на головной обруч, навела: точно, не померещилось. Акери восседала на спине Машки, затесавшейся в компанию мужиков — хоть привязывай заразу! И когда только успела? Вживлённые линки здесь не работали, но Глеб позаботился о механических часах. Наруга отщёлкнула крышку на манжете куртки, глянула: она проспала четыре часа, почти полдень. Выходит, времени успеть у Акери было завались. Паршиво только, что она бросила их тут спящими. Или знала, что делала? Девчонка вроде ответственная — пыталась успокоить себя Наруга, всматриваясь в Ари.
Та сидела на загривке Машки неподвижной статуэткой — только ветерок подбрасывал и путал зелёные волосы. Тут до Наруги дошло: медведица постепенно выдвигается всё дальше и дальше на остриё клина шестилапов. Их заметно сторонились и только мандарины сновали рядом, словно ведя переговоры о чём-то насущном. Но к Машке не смела сунуться ни одна тварь — у Наруги отлегло от сердца. Она вновь уставилась на чучело в ущелье, пытаясь определиться со степенью надвигающейся опасности, из-за которой весь сыр-бор. Такого экземпляра в энциклопедии Гаффара не было — есть о чём поторговаться при встрече.
Громадная светлая фигура поначалу показалась ей обычным грибом с широкой шляпкой. В центре композиции шевелились четыре толстые ножки, сливающиеся в одну — монстр не шёл, а семенил, удерживая равновесие. Этому способствовали плоские гнутые подпорки, что торчали по краям, поддерживая шляпку. Следом Наруга разглядела, что гриб вовсе не круглый: широкое плоское тело тянулось за шляпкой шлейфом, постепенно сужаясь. Прицениться к длине явившейся твари не получалось: эта сволочь продвигалась еле-еле, сливаясь со стенами ущелья. Зато можно рассмотреть то место, где, по идее, должна находиться морда. Гряда чёрных полушарий, оседлавших шляпку гриба от края до края, могла быть чем угодно: глазами, ушами, ноздрями или подростковыми прыщами. С пастью тоже небогато, значит, её демонстрация ещё не начиналась. Не суетится с угрозами — подумала Наруга — серьёзный зверь.
Тем временем Машка прибавила ходу, огибая озерко, а вслед за ней и мужики. Но те вскоре поотстали, а Машка выперлась к самому выходу из тоннеля, откуда выскребался гриб. Она уже выросла — поменьше, чем под скалой, но тоже солидно. И теперь стояла перед гигантом, словно здоровенный пёс перед среднетоннажным челноком. Акери подняла вверх руки и протянула их к монстру. В глазах Наруги мигом потемнело. В животе предательски заёкало. Она взгромоздилась на агонизирующие ноги и выпрямилась, понимая, что сейчас пойдёт туда, к этой юродивой Ари… Что её порвут, или сожрут живьём, но она потащится за этой мелкой зелёной поганью, так беспечно просравшей единственную жизнь новой подруги.
Акери уже слетела с ретировавшейся Машки и торчала под самым носом… выросшего вдвое гриба-мутанта! Он торчал над ней космической прогулочной яхтой, застывшей на стапелях. И как-то нелепо приседал на толстых лапах, разевая пасть, занимавшую, как и у мандаринов, треть морды. Как он собирался пообедать этой зеленой мошкой, совершенно непонятно. Акери не могла соперничать даже с самым мелким из его клыков — её просто не поймать на зубок, не прикусить. В промежуток между ними без помех выскочит сама Наруга. Длинный широченный гибкий язык выстрелил в зелёную муху, напоминая сход каменной лавины. Акери взмахнула руками, и это алчное уродливое безобразие застряло на полпути, словно налетев на стену.