— С этим камнем мои раны заживают вдвое быстрей, — задумчиво проговорил Этиджи. — И тяжкая болезнь блистательной матери совсем прошла. Когда пять лет назад ты их привёз, наша царица готовилась уйти в мир предков. А нынче радует меня своей материнской любовью. Земля, где можно найти такие камни, дорогого стоит. Но, на ней живут оборотни. А воины огромных галактических лиг покупают у них камни… Дорого?
— За камень, что висит на твоей шее, великий воин, я отдал целый корабль зерна. И ещё кое-что весьма ценное. Но ничто не может стоить дороже твоего расположения.
— Воины их просто покупают, — Этижи всё также задумчиво вертел в пальцах свою драгоценность. — Они не приходят и не забирают их себе. Я понимаю, что людей останавливают чудовища. Не понимаю только одного: неужели магия берров могущественней всех ваших огромный кораблей? Да-да! Я знаю, салих, что ты не веришь в магию. И не стану спорить, — досадливо отмахнулся царевич.
Абинайят Нуру посмотрел на затаившую дыхание царицу — та, широко распахнув свои узкие глаза, замерла в каком-то трансе. Этижи покосился на мать и сам кивнул, позволяя гостю напиться. А потом уставился на свою зеленоволосую жену — та, склонив голову, задумчиво перебирала пальцами.
— Ты узнала, что хотела? — довольно мягко и почтительно поинтересовался царевич.
— Да, — едва слышно выдохнула она и повернулась к царице: — Я могу покинуть тебя, блистательная мать?
Этсиви чуть заметно кивнула. Ари легко поднялась, будто и не сидела, подобрав коленки, битых три часа. Даже не встала на ноги, а будто взлетела. И только длинный подол не позволил гостю убедиться, что её ножки касаются пола. Этижи проводил жену взглядом, и тут же раздался презрительный щебет главной жены.
— Наша Ари страшная трусиха, — оповестила гостя властная красавица Хэраги. — Ей невыносимы рассказы о чудовищах.
Пришедшая в себя царица сощурила глазки. И шевельнула сухонькими пальчиками левой руки — невестка моментально заткнулась, поджав свои кукольные, похожие на розовый бутон губки. Абинайяту показалось, что утомлённая его визитом повелительница кунитов тоже удалится. Но та вдруг спросила вполне бодрым голоском:
— Цена на магические камни всё время растёт?
— О да!
— А какой товар оборотни ценят более прочих? — продолжила выпытывать Этсиви.
— Я не осмелюсь тревожить этим уши блистательной царицы.
— Их трудно потревожить, — тотчас возразила та. — Говори.
— Превыше всего берры ценят привозимых к ним женщин, — бесстрастно произнёс салих, как бы скрывая своё отношение к тому, что куниты с их культом богини-матери не одобряют.
— Рабынь? — так же сдержанно переспросила Этсиви.
— Разных женщин. Но, лишь тех, что идут к ним сами. Такое редко, но случается. Даже отчаявшаяся женщина по своей воле не пойдёт к чудовищам. К ним везут тех, кто добровольно, — поднял палец Абинайят, — согласны отправиться к беррам. В основном тех, кого ожидает суровое наказание за преступления. А женщин, привезённых туда насильно, берры отправляют обратно. Как они это чуют, непонятно. Но распознают таких безошибочно. А вот тем, кто их притащил, везёт меньше. Эти прохиндеи домой не возвращаются. Никогда.
Уж что-что, а болтать куниты могли до бесконечности. Вернувшись в дом, отведённый инопланетным торговцам, Абинайят завалился спать. Без ужина — настолько его вымотал визит к царской семейке. Как, впрочем, всегда, когда имеешь дело с народом, понапридумавшим кучу мелких, но неукоснительных обычаев. Однако, и здесь ему не дали покоя. Разбудил слуга, сообщивший невероятную новость: в дом чужаков посреди ночи пожаловала главная жена царевича. Дамочка, что не могла переступить их порог даже при свете дня с охраной. Абинайят велел провести Хэраги прямиком к себе. И поспешно натянул на измятую рубаху шёлковый халат. Он лихорадочно прокручивал в башке всевозможные причины невозможного визита.
Хэраги, ничуть не смущаясь своим вопиющим поведением, опустилась на лежанку из циновок, заменяющую кунитам диваны. Она подобрала ноги и без обиняков заявила:
— «Милость бога» не делает человека бессмертным.
— Не делает, — осторожно подтвердил торговец.
— Значит, мать моего мужа скоро умрёт, — скривила губки будущая царица, в чём лично Абинайят нисколько не сомневался. — Ты правильно думаешь, что я стану царицей, — кивнула она. — Любой ценой. Я ни перед чем не остановлюсь, — пригрозила она кому-то невидимому. — И тогда только я стану решать, кто будет избранным. Как у берров. Неугодные мне купцы никогда не прилетят на Кунитаоши, — пристально вглядывалась стерва в глаза инопланетчика, ища в них немедленного понимания её желаний.
— Мне бы в голову не пришло чем-то не угодить главной жене царевича, — обозначил своё понимание Абинайят, готовясь к худшему.
И оно не замедлило грянуть. Хэраги облизнула узким язычком свой розанчик. А затем выдала, не стыдясь и не колеблясь:
— Увези колдунью в космос. С собой увези. Так, чтобы никто не узнал. Если узнают, с тебя живьём сдерут кожу. А сквозь меня будут проращивать траву с острыми листьями. Мне страшно, но я не отступлю, — бормотала властная паршивка, как в горячке. — Ни за что не отступлю. Пока она жива, я никогда не стану царицей. Они выберут её. Хотя она не человек. Она Ари. А что Ари знают о нашей жизни? Но они всё равно выберут её. Потому, что идиоты. Потому, что верят, будто Ари приносят счастье. А они ничего не приносят. Им вообще плевать, чем живут люди. Я всё знаю о том, как быть царицей. И я буду хорошей царицей. Сама Этсиви жалеет, что Этижи притащил во дворец эту Ари. Царица почитает Ари. Дарит им много подарков. Но говорит, что царица Ари принесёт беду. Она не умеет держать в руке весь народ. При ней всякий будет творить, что пожелает. А те, кого наши воины сделали данниками, откачнутся на сторону. И тогда мы погрязнем в войне. Куниты станут голодать. Этого счастья они ждут от проклятой Ари?
Она ещё долго так бормотала. Причём, Абинайят поверил, что Этсиви вовсе не в восторге от своей третьей невестки.
— Я помогу тебе, — решился он, поскольку не видел лично для себя никакой опасности.
Уже сегодня утром они улетят. И в следующий раз соберутся на Кунитаоши, самое близкое, через год. Да, к тому времени смешной заговор Хэраги может открыться. Но, тут её слово против его слова. А он будет твёрдо держаться того, что слыхом не слыхивал ни о каком похищении. И никогда бы не рискнул поссориться с великим Этижи. А Хэраги оговорила его именно потому, что он отказал ей в столь кощунственном… Кстати, а в чём кощунство сего деяния?
— Я помогу тебе, — повторил салих, холодно глядя в глаза будущей правительницы, что отдаёт в его руки свою судьбу. — Но, прежде я хочу знать: кто такие Ари?
Торжествующе заблиставшие глазёнки Хэраги тотчас погасли. Её плечи сгорбились, остренький подбородок воткнулся в плоскую грудь. Будущая царица сползла с циновок, поднялась на ноги и, не глядя на торговца, пискнула:
— Забудь. Я передумала. Я не стану иметь с тобой дела. Я сама её убью. У меня уже есть два сына. Ари не проклинают тех, у кого есть дети.
— Погоди, — встрепенулся Абинайят, сообразив, что теряет. — Успокойся и сядь. Хорошо, стой так, — ответил он на это страстное мотание головёнкой, с которой содрали пышную прическу. — Я понял, насколько важная для тебя эта тайна. Думаю, что понял. И уважаю твою смелость. Ведь если узнают, что ты…
— Не узнают, — хищно оскалилось вскинувшееся личико. — Эта дурочка не спала три дня. После этого она крепко спит. Не добудишься. Ни одна я хочу избавиться от царицы Ари. Все хотят. Все воины, кто имеет землю и батраков, — пояснила заговорщица. — Её завернули в циновки и притащили туда, где стоят твои небесные корабли.
— Вы…, - задохнулся Абинайят, ибо на челноки салихов вечно любовались какие-нибудь зеваки.
— Она не рядом с кораблями, — снисходительно пояснила Хэраги. — Она там рядом. На берегу под причалом. В лодке. И если ты её не заберёшь, лодка утонет. Мне нельзя убивать Ари. Можно, но лучше не надо. Пусть лучше она уйдёт с родной земли живой. Подальше от своего проклятого острова Мрака. Может, в космосе магия Ари умрёт? Ты увезёшь её к тем оборотням. Нет-нет! — замахала она узкими ладошками. — Ты не станешь отдавать её оборотням. Они не убьют тебя. Ты просто отвези её туда и выбрось. Пусть её сожрут чудовища. Или подберут оборотни. От них же никто не возвращается. Я всё продумала, — бесстыдно похвасталась мерзавка. — И если ты всё сделаешь правильно, то не умрёшь.