— На твоём острове вы иногда заходите в круг столбов? Я правильно понял?
— Заходим.
— Зачем?
— Чтобы быть, — почти равнодушно бросила Ари. — Вот вы можете быть только на этой планете. Если тебя оторвать от неё, ты развоплотишься. Очень неудобно для жизни. А меня увезли с Кунитаоши, но я осталась собой. В мире людей всё сообразно и целесообразно. Такие, как мы, уже не являемся его порождением…
— Погоди, — наконец-то дошло до Ригбера. — Ты хочешь сказать, что там, в вашем круге вы обретаете способность удерживать себя в стабильном состоянии? Где угодно?
— Я так и сказала, — наконец-то соизволила посмотреть ему в глаза Ари.
— Пойдём к вожаку, — поцеловав её, ринулся натягивать штаны Ригбер.
Берры вполне могли обходиться без одежды и обуви — их тело ничем не пронять: ни холодом, ни острыми камнями. Но, жизнь среди людей не позволяла сверкать голыми задницами — неприлично.
— Не пойдем, — тяжко вздохнула Акери и покосилась на дверь.
— В смысле? — безотчётно прислушался он и тоже вздохнул.
Ари вернулась на шкуры. Подцепила кургузую маечку и успела её натянуть. Она только-только ухватилась за штаны, когда дверь в комнату беспардонно распахнулась. Берры остерегались многого, но вот бояться по-настоящему Ригу ещё не доводилось. Даже в той истории с бубновой дамой. Однако от госпожи Таноль можно было ожидать чего угодно. Даже, когда над её плечом торчит довольная морда Гета. Путаясь в пальцах, Риг затягивал поясную завязку на штанах из кожи, которую вымачивали в озере Мрака — звучит глуповато, но теперь все будут его называть именно так. В иной одежде развоплощаться не получалось — приходилось раздеваться, а это хлопотно.
Риг сосредоточенно избегал смотреть на пасмурное лицо Наруги, гадая, что за этим стоит. Близость берра с её любимой зелёной пигалицей? Так Акери сама решила…
— Мне плевать на ваши знойные страсти, — помогла ему Наруга, шагнув через порог.
Она добралась до шкур, плюхнулась рядом с Акери и разлеглась с видом весьма озадаченной кошки. Гетбер закрыл за собой дверь и присел на пол, подперев её спиной. Рожа счастливая, как у Дубль-Ри, стащившего чужой кусок.
— Меня здорово интересует один вопрос, — продолжила госпожа Таноль. — Неужели вчера у вас не нашлось минутки, чтобы зайти? Просто сообщить, дорогуша, что с тобой всё в порядке. Настолько, что тебе понадобилось срочно залезть в штаны к мужику.
— Я была слишком возбуждена, — объяснила Акери таким тоном, словно это всё и объясняло. — У меня очень давно не было мужчины.
— У тебя очень давно не было мозгов, — задумчиво возразила Наруга. — А мужиков вокруг тебя ещё как было.
— Но, они же все люди, — удивилась Ари.
— Допустим, — поразмыслив, согласилась подруга. — Допустим даже, что я очень хорошо тебя понимаю, — зыркнула она в сторону скучающего Гета. — Однако искать для твоего свинства более мягкого названия не стану. Потому, что ты свинья. А ты не встревай, — многозначительно сощурилась она на супящегося Ригбера. — У тебя тоже давненько не было мозгов. Точней, у всех вас. А я-то ещё сомневалась: оборотень наша пигалица, или придуривается? Теперь окончательно поняла: такая же идиотка и сволочь.
— Я больше не буду, — вполне искренно пообещала Акери, поглаживая руку подруги.
— Чего не будешь?
— Свинствовать.
— Свинячить, — поправила её Наруга и внезапно поинтересовалась: — Вернёмся в ту долбанную котловину?
Берры насторожились, что в их случае всегда лезло в глаза. Наруга предпочла этого не заметить. С Ари и того проще: та игнорировала чужие эмоции с многозначительной отстранённостью младенца. Особенно, когда речь шла о серьёзных вещах.
— Надо, — вздохнула она. — Не так получилось, как я надеялась. На Кунитаоши лес всегда молодой. Он быстро растёт и быстро умирает. А этот лес очень-очень старый. Он насторожился. Обижать меня, вроде, не хочет. Но и сближаться не торопится.
— Да уж, старики терпеть не могут всё новое, — заметила Наруга. — Но в дерево ты же залезла. Получается, тебя приняли в семью.
— Конечно, не приняли, — опровергла Акери. — Лес на этой планете едва ли не самое древнее существо в галактике. Представляешь, как он не любит всё новое? Дерево приняло меня, но не по своей воле. Оно не может мне противостоять. Я же сильней его.
— Да? — дурашливо поразилась Наруга. — Поздравляю! До меня одно не доходит: лес тебя не принял, так какого хрена ты сидела в дереве пять дней? Выход потеряла?
— Нет, искала.
— Что искала? — сбилась Наруга с насмешливого тона.
— Ну, выход же, — чуть досадливо пояснила Акери. — Как сделать вас Ари. Чтобы выдать тебя замуж.
— Выдать меня замуж, — многозначительно повторила госпожа Таноль персонально Гетберу. — Надеюсь, за него?
— Конечно. Ты же другого не хочешь. А стать его женой не получится. Вы же нестабильны. Верней, женой стать получится. Но ребёнка у вас не получится. Его долго носить. И всё это время тебе нельзя развоплощаться. А ты не сможешь. Твоё тело само это сделает, когда придёт опасность. Но обратно воплотиться в тебя ребёнок не сможет. Поэтому тебе надо снова переродиться.
— В мандарина или червя? — брякнула опешившая Наруга.
— В Ари. В такого оборотня, который может долго быть в любом месте, — терпеливо выкладывала Акери результаты сидения в дереве. — И тогда ты родишь Ари. То есть берра.
— Когда? — не выдержал Гетбер.
— Когда мы сходим к озеру Мрака. Вместе с ней.
— Не нравится мне это, — глухо обронил Гет.
— Зато Ари нравится, — заявила Наруга, насмешливо приподняв брови. — И тут я больше доверяю ей, а не вам. Пусть я и не великий знаток магии, но и вы, ребята, в ней плаваете. Неубедительны в научных вопросах. Чтоб мне сдохнуть! Вы и сами-то о себе толком ничего не знаете.
Берры переглянулись. И с одной-то их дамой спорить весьма сложно. А уж с двумя сразу! Впрочем, именно старый вожак этого делать и не станет — вполне резонно рассчитывала Наруга. Ему жизненно важно найти любой рецепт против вымирания стаи, и тут уж любые способы сгодятся. А Гет никогда не пойдет против стаи — это Наруга усвоила твёрдо.
— Они ждут, — хмуро прорычал тот, не сдвинувшись с места.
— Мы идем к Нутберу, — вспомнила Акери и взялась за штаны: — Объясним, почему нам нужно в место перерождения.
— А мы? — Наруга выжидательно уставилась на своего заколдованного королевича.
— Обязательно, — мотнул башкой тот.
— Я хочу есть, — объявила Акери, поднявшись со шкур в полной готовности к эпохальной встрече.
— Есть? — не сразу сообразил Ригбер.
— Вообще-то, твоя подружка сутки не ела, — вернулся к Наруге ядовитый задор. — А ты её с Машки стащил и сразу в постель. И надолго её у тебя хватит?
— Там и накормим, — пробасил Гетбер и встал: — Пойдём. Майор ждёт.
Глава 19
Они вышли на улицу. Наруга, не оглядываясь, решительно потопала в сторону центрального строения, где обитал майор и вожак. Но вдруг остановилась перед носом валяющегося Дубль-Гета. Медведи не заходили в крепость, основательно не уменьшившись — не в силах были протащиться по улице без потерь. Их бы и вовсе не впускали, но дубли предпочитали отираться рядом со своими беррами. А переубеждению не поддавались, игнорируя интересы представителей затесавшегося на их планету человечества. В том числе и в вопросах комфортного сосуществования. Так что, миновав общеупотребительную часть улицы, у жилищ берров они вновь раздувались до более комфортных размеров.
Наруга вздохнула и присела на корточки — дубль её избранника разразился пространным вздохом. Госпожа Таноль заглянула в глаза зверю: с этой широкой треугольной бугристой морды из-под мохнатых век на неё смотрел Гетбер — один в один. Дубль-Гет пялился на самку товарища неотрывно, и Наруга тотчас присочинила ему тоску во взоре. Даже мысленно посмеялась над великовозрастной сентиментальной дурищей. Но тут медведь глухо простонал и явно наподдал этой самой тоски.
— Да будут у нас дети, будут, — ворчливо пообещала она, проведя ладонью по широкому медвежьему носу. — Я-то что сделаю, раз у нас всё так… не понять как? Стараюсь же. А хочешь, я тебе рыбы велю притащить?..