— С кого начнём? — не позволил им съехать с темы Бробер.
— С нас, — твёрдо уведомил Гетбер.
— Ну да, твоя-то никому не уступит, — съязвил старик. — Может, ещё кого-то задействуете?
— Пусть они для начала друг друга задействуют, — проворчала Наруга, сунув нос в остывший чай. — Вот когда разберутся со своими симпатиями да майору доложат, как положено, тогда и перекраивать их начнём. Нет уж. Сначала я на собственной шкуре это опробую. У меня она самая толстая.
— Это будет правильно, — одобрила Акери. — Сила Ису сама идёт тебе в руки.
— Как кстати. Мне как раз есть, куда её применить.
— Ты о чём? — нахмурился Гет.
— О звёздах борделей, — пояснил кадету майор. — Наруга, не торопись карать бедняжку. Пусть она сначала разберётся, куда влипла. Глядишь, и передумает совершать бессмысленные поступки. Тем более что попытка Дабо удрать с планеты многим мозги вправила.
— Да уж, — хитренько сощурился Бробер. — Тут у нас шпионить, что кораблями планеты брать на буксир. Да перетаскивать их с места на место. И без гонорара останешься, и от нас никуда не деться.
— Можно укрыться в смерти, — подсказала Акери.
Тут уж все захмыкали, дескать, не тот случай. Одной Наруге не удалось развеселиться. Она, конечно, не спец в охмурении мужиков — не сподобилась делать из них идиотов. Но, глядя на Ракну, многое познала в теории. Ознакомилась, так сказать. И новая вылезающая на первый план проблема не показалась ей такой уж пустяшной. Не то, чтобы она боялась козней этой бордельной засланки — той для успеха понадобится разветвлённая сеть подельников. Своих дамочка не завезла, а местные её сами пришибут, заикнись она только про всякие шпионские загогулины сюжета.
И всё же — поделилась она сомнениями с Гранкой, улизнув с семейного завтрака. Та сидела на крыше хозяйского дома и наслаждалась утренними погодами. Дом вымер — девчонки куда-то разбежались спозаранку, и разговор по душам имел все шансы. Из всех подруг Гранка, несомненно, являла самый здравый ум. Шатхия тоже, но разговаривать с ней немногим легче, чем с Акери: у одной язык заплетается, у второй марширует. А Гранка способна не только правильно понять, но и толково изложить своё понимание.
— Ты права, — поддержала она подругу. — Мужики могут сколько угодно изображать стойкость, а Ракна стрельнёт глазками, тряхнёт сиськами и всё, приплыли. Я, конечно, передёргиваю: не со всеми это пролезет. Но наши-то мужики в самом незавидном положении. Видала, как раздухарились? Тот же Гет, случись беда, не спиной тебя от неё прикроет — он ту беду вместе с планетой в порошок сотрёт. Риг носится с нашим лягушонком, как с писаной торбой. А всё потому, что измучены безнадёгой. Вот и тянет их хапнуть счастье лопатой, если уж способ нашёлся. Они перед тем счастьем уязвимы, как дети.
— Ну, я где-то так и думаю, — облегчённо вздохнула Наруга. — Старые начали подзабывать каверзы внешнего мира, а молодые до них и добраться не успели. Сюда загремели. А тут они на особом положении. И что будем делать?
— А чего ты меня-то спрашиваешь? — деланно удивилась Гранка, лениво щурясь на восходящее солнце.
— А кого мне спрашивать? — усмехнулась Наруга. — Эта красотка ваших кровей. Из ваших Палестин притащили.
— Притащили из наших, — не стала спорить Гранка. — И кровей она моих: полячка. Мы у человечества самое красивое достояние. А вот насчёт шпионажа, это ты погорячилась.
— Откуда знаешь?
— Вижу. И слышу. Ты же отличишь боевика от танцора. Вот и я не перепутаю дуру природную от ломающей комедию актрисульки. В глаза надо смотреть, подруга, а не заниматься фигнёй: сочинять мотивы для каждой подозрительной личности.
— Новая забота, — проворчала Наруга. — Ты ещё предложи в душу ей заглянуть. Проще шею свернуть и забыть, что тебе когда-то досаждали.
— Оно тебе надо? — искренно удивилась Гранка.
— Она же к Нутберу ластится. Даже думать не хочу: что будет, если он на этой теме свихнётся?
— Вот и не думай, — шаловливо улыбнулась Гранка.
— Есть мысль? — воодушевилась Наруга.
Она сроду не занималась всякой там бабьей вознёй со страстями в финтифлюшках. И совершенно не умела интриговать на этом трескучем истеричном фронте.
— Нутбера она не получит, — успокоила её подруга.
— Почему? — брякнула Наруга, сбитая с толку железной уверенностью в голосе Гранки.
— Потому, что его получу я.
Заяви она о чувствах к Гету — Наруга и то бы посчитала это… более нормальным, что ли. Гранка оценила её растерянность и печально усмехнулась:
— Не повезло тебе, подруга.
— Ты о чём?
— Да так, — отмахнулась она. — Не обращай внимания. Может, как раз наоборот: повезло, что ты у нас такая чурка неотёсанная. Потому и беррам нравишься.
— На что не обращать внимания? — хмыкнула Наруга. — На твою угрозу насчёт Нутбера?
— Вот уж нет, — многозначительно протянула Гранка. — Этого я к рукам приберу.
— Только не обижай его, — насмешливо попросила Наруга.
Гранка посмотрела на неё как-то странно, словно сожалея о её скудоумии. Потом поиграла бровями и попросила:
— Шла бы ты отсюда. Вы, кстати, чего там с утра раннего надумали? Кого куда загонят пахать? Я бы сгоняла на болото за камушками. Бинка аж захлёбывается от восторга. Даже мне захотелось оторвать задницу и прогуляться на честную работу.
— Мои поздравления. А мы с Акери идём в котловину.
— Вот и ступай. Отдай себя на опыты во славу науки. А то ходит тут, ходит, — забухтела она под нос, прикрывая глаза и подставляя лицо лучам солнца: — Достаёт всякой чушью. Цепляется…
Эпилог
Котловина встретила их всё тем же муторным безмолвием. Ещё только оказавшись на вершине перевала, Наруга чуть не завернула дубля обратно. Верней, завернула, только пилотируемый объект, воткнувшись носом в Дубль-Ри, оспорил приказ пилота. Даже присел. Хотя медведь вполне добродушно заворчал, призывая не загораживать дорогу. И Нар сиганул вниз в котловину с таким воодушевлением, что Наруга только мысленно крякнула.
Озеро лежало на месте неподвижной ртутной лепёшкой. Игольчатый круг торчал, где ему и положено. Никаких следов прежнего пребывания людей она не обнаружила, хотя костры в прошлое посещение пылали пять суток. Да и намусорили они. Песок выравнен, будто специально: ни следочка, ни тряпочки, ни щепочки. В кругу пропало всё их брошенное за ненадобностью барахло, включая искорёженное оружие. Берры от присвоения чужого имущества открестились, сообщив, что честно утопили его за ненадобностью.
Дерево на растопку мужики свалили быстро — Наруга уже вполне равнодушно отметила исчезновение прежних пней. Костёр запалили неоправданно здоровый: греться никому не требовалось, а для чая сошёл бы и поскромней. Они вообще любили посидеть у костра: и берры, и дубли — даже мандарины. Наскоро сообразив обед, Риг, Гет и Наруга завалились на песок порелаксировать в пустой болтовне. И увлеклись. А когда спохватились, Акери пропала. Риг с Наругой рванули в лес, побегали, поорали. Дубли, решив, что это такая новая забава, резвились вокруг недотёп, прощёлкавших одну единственную Ари.
— Нет, ну не сука?! — вырвалось у Наруги из самой глубины души. — Мне её что, привязывать? Или ноги переломать?
— Риг не позволит, — добродушно прогудел в ухо подкравшийся со спины Гетбер и прижал её к себе: — В смысле, насчёт ног не согласится.
— А привязывать самое то, — уныло отозвался Риг, с ненавистью пялясь на гигантские деревья. — Вот, куда она залезла? Раньше хоть дерево знали. А теперь, где её караулить?
— Штаны, — насмешливо подсказал Гет.
— Штаны она с собой в дерево не протащит, — облегчённо согласилась Наруга.
И вырвалась из лап укоризненно вздохнувшего оборотня. Поиски брошенных штанов увенчались успехом в считанные секунды. Дубль-Нар обнаружил их… у того же самого кедра — и как не заметили, пробегая мимо? Риг обречённо махнул рукой, подобрал то, что осталось от его любви, и побрёл к костру. Наруга, было, собралась туда же, но её перехватили за талию. Взвалили на плечо и потащили в лесные дебри выяснять отношения. Поначалу она брыкалась, но потом повисла в задумчивости, пойманная мыслью о самостоятельном эксперименте. А что? Насколько она разобралась в антинаучном лепете Ари, для этого нужно было просто войти в круг. И… Чего-нибудь там поделать, чтобы не сдохнуть со скуки, пока… С тобой что-то там не сделают. Даже умирать не надо, как в прошлый раз — содрогнулась она.