И спикировала на землю. Поначалу — не успев стряхнуть с себя туманные последствия раздумий — она попятилась и воткнулась спиной в очередной неохватный баобаб. К ней подкрадывалась нечисть: обнажённая, вкрадчиво сопящая, разбрызгивающая вокруг себя терпкий аромат настырной похоти.
— Не хочу, — неуклюже соврала Наруга, чтобы выиграть пару минут и унять смехотворный пустяшный страх.
И откуда только вылез — пискнуло что-то внутри неё. Это же Гет. Её Гет… Она попыталась заглянуть в глаза набычившегося оборотня и ничего не увидела, кроме угрозы.
— Только попробуй, — вылезло из неё вовсе уж бредовое шипение. — Порву.
Ему оставалась пара шажков, и он их сделал. Ни коленом в пах, ни щепотью в подвздошину, ни пальцами в глаза она его не достала. А вот её распяли на корявом стволе и обнюхали. Совсем сбрендил — хотела, было, поставить диагноз Наруга… И вдруг обнаружила, что сама обнюхивает своего сдержанного почти интеллигентного кадета. Приличного мальчика, растерявшего, как и она, приличия в экспериментах, что ставила жизнь. Не успела удивиться финтам своей психики, как язык сам собой прошёлся по чистому до скрипа бугристому плечу. Ни вкуса, ни запаха пота — будто прокалённый на солнце камень облизала. С досады Наруга впилась зубами в резиновую плоть, и тотчас взмыла в воздух. А потом рухнула на спину, придавленная ожившей урчащей глыбой.
Это был не секс, а драка. Сплошное хамство — содрогаясь в завихрениях остывающего дурманного оргазма, укорила себя Наруга. Ты женственна, как реактор силовой установки — всплыла в голове насмешка Ракны.
— Я тебя люблю, — по слогам прошептал Гет, копошась носом в её волосах.
Они лежали у костра, куда вернулись из леса весьма потрёпанными, и Гету вздумалось покаяться:
— Прости. Не знаю, что на меня нашло.
— На нас, — вздохнула Наруга. — Это нас наша драгоценная мамаша стравила. Всё экспериментирует старая дура.
— Планета? — уточнил он. — Видимо, мы любимые дети. Для нас только всё самое лучшее.
— Особенно поводок. Лучше не придумаешь: здесь ты живой, а в остальных местах просто кучка молекул.
— Теперь мне на это плевать, — беззаботно отмахнулся Гет.
— Из-за меня? А свобода?
— А ты знаешь место, где она есть? — усмехнулся он. — Тогда ты богата. За координаты этого места тебя сделают императрицей галактики.
— Не умничай, — хмыкнула Наруга. — Давай лучше поможем Ригу хандрить. Или срубить это чёртово дерево.
Тот хандрил до следующего утра. Но дерево рубить не пришлось — Акери вылезла из него добровольно. Риг притащил её к костру, где валялась вся остальная компания, и принялся заливать чаем.
— Что высидела? — с деланным участием осведомилась Наруга.
Акери напустила на неё тумана из жёлтых глаз и вежливо попросила:
— Можно я отвечу на этот вопрос потом?
— Когда потом? — попыталась насесть на неё подруга.
— Когда точно узнаю, как на него ответить, — охотно растолковала Ари.
— Давай, сейчас ты ответишь на него, как сумеешь. А потом уточнишь…
— Отстань от неё, — посоветовал окрылённый Риг. — Всё равно ничего не добьёшься.
— А если она что-то знает?
— Что-то она, несомненно, знает, — глубокомысленно изрёк Гетбер. — Главное, чтобы она точно знала, что узнала.
— Остряки, — хмыкнул Риг, запихав в рот обдолбленной знаниями подруги кусок мяса.
Челюсти Акери меланхолично задвигались. Но почти сразу остановились, закатив недожёванное за щёку.
— Так! — решительно села Наруга. — С меня хватит. Я никому не позволю делать из себя неосведомлённую лабораторную крысу. Предпочитаю быть крысой осведомлённой.
Она поднялась. Машинально отряхнула задницу и отправилась к игольнице. Гет стартовал за ней ракетой и попытался остановить. Наруга зашипела на него, выругалась и продолжила путь — он последовал за ней. А за ним тащилась сладкая парочка: два разномастных дубля. Они переглядывались и явно обменивались мнениями. Хотя и непонятно, на каком из местных наречий: квакали или хрюкали? Остальные к психозу Наруги не присоединились — даже Акери не стала взывать к её благоразумию. Поэтому госпожа Таноль дотопала до игл и сразу же протиснулась внутрь круга. По-хозяйски огляделась, вышла на середину и демонстративно уселась. Гет сумел пролезть между двумя скособоченными иглами и плюхнулся рядом. Так они и сидели, молча, в ожидании чудес. Дождались: берр завалил подругу на спину и стащил с неё штаны. Её буквально погребло под лавиной супружеской жизни.
Как они заснули по окончании «чуда», Наруга не помнила. Зато пробуждение было нерядовым: бодрящим таким, запоминающимся. Подскочили они дуэтом, как от общего пинка. И ошалело уставились на беснующуюся за гребёнкой игл оглушительно хрипящую мохнатую гору. Вокруг неё носился оранжевый спутник и верещал, как потерпевший.
— Наши, — добродушно заметил Гет и зевнул.
— Наркоты нажрались, — покритиковала хулиганов Наруга и потянулась.
— Они хорошие ребята, — укоризненно возразил он и рывком вскочил на ноги.
— Оболтусы, — пренебрежительно отмахнулась она, протягивая ему руки.
Снаружи, между тем, стихло. Над частоколом запретной зоны нависли две статуи скорбного неверия в происходящее. Между ними знаком вопроса торчал толстый плюшевый хвост.
— Ну, что, уже можно? — нерешительно осмотрелась Наруга.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — придирчиво оглядел её Гет.
— Нет. А ты?
— Я впервые спал мёртвым сном. Впервые после смерти. Даже странно, — озабоченно поскрёб он в короткой ухоженной бородке.
— Ещё бы, — проворчал Риг, сунув голову между иглами. — Три дня продрыхли.
— Сколько? — вытаращилась на шутника Наруга. — Гет, давай начистим ему рыло, чтобы не изгалялся.
— У меня, между прочим, гораздо больше поводов сжить вас со света! — деланно возмутился Риг. — Это вы покувыркались и брякнулись в спячку. А я тут с этими куковал, — ткнул он обвиняющим перстом в припухшую, тишком сдувавшуюся парочку. — Трое суток ни покоя, ни секса.
Дубль-Гет неодобрительно заворчал и шмыгнул носом. Нар булькнул что-то невразумительное и улыбнулся чарующей улыбкой людоеда. Тут в соседнюю щель между иглами вплыла Акери — серьёзная, как кардиограмма. Она обвела взглядом подопытных и объявила:
— Правильно.
— И это всё? — иронично вздёрнула бровь Наруга, направляясь к ней. — Может, уточнишь?
— Вы правильно спали, — охотно уточнила Ари в своём духе. — Долго.
— Смотри, — Гет цапнул Наругу за плечо и указал на песок под ногами.
Всё, что они не затоптали, представляло собой идеально ровную сеть из окружностей диаметром в пару десятков сантиметров. От края до края иголок.
— Бред в узорчик, — констатировала Наруга и поинтересовалась: — Можно идти домой?
— Рано, — обрадовала её Акери.
— Почему?
— Теперь мы спать завалимся, — проинформировал их Риг. — А вы будете нянчиться с моим дублем. И дай вам Бог удачи. Вытряхивайтесь из лаборатории!
Они проспали чуть меньше. Но друзья не успели по ним соскучиться. Секс, охота, потом обед и снова секс. Наруга даже усомнилась: не слишком ли? Как с цепи сорвались. Гет легко согласился, что лично он точно сорвался с осточертевшей цепи, на которой сидел на целый век дольше неё. Они провели на эту тему научный диспут. И снова занялись темой для следующего диспута. Как ни странно, Дубль-Ри почти не истерил. Верней, совсем не истерил. Но, возвращаясь с охоты в котловину, прямым ходом топал к гнёздышку партнёра и залегал там сторожить его пробуждение.
В Таноль они вернулись, как огурчики — даже Акери, ибо всё прошло, как надо. Но, как оно было надо, Ари растолковать не смогла. Из всей лекции подопытные поняли только одно слово: правильно.
Больше книг на сайте - Knigoed.net