Вот зачем это мне, четырнадцатилетней троечнице знать? Не понимаю. Но в собственное чутьё приучена верить, особенно в опасения доведённые через нужный сон. Это пока единственное, что в жизни не подводило. В течение двух недель я изучила все дедовы книги, хоть как-то связанные с большой водой, и многие другие, что нашла в городской библиотеке. Отыскала, что возможно, в интернете. Даже с профессором одним уважаемым вступила в переписку под видом любознательной студентки. Зато в школе: по географии - трояк, по химии - трояк, по математике едва-едва от двойки убежала. Сестра в один из вечеров всё-таки взъярилась и вставила мне по первое число за тройки, но ничего, зато потом пирогов вкусных напекла.
***
Сегодня пыль не въедлива, коричневая дымка взвивается из-под ног короткими столбиками и быстро рассеивается, оседая снова. Ветерок ещё не горячий, приятный. Пахнет сладкой гнильцой увядающих по осени цирий.
После прощания с бабулей долго идем молча. Жалко её, но радостное возбуждение от начатого пути неумолимо возвращается ко мне. Сдерживаю, чтобы не расплылись в глупой улыбке губы. И петь хочется, но молчу. Чувствую, у Гая тоже доброе настроение, хотя по выражению его лица этого не поймешь. Хмурый он почти всегда, ну и что, - какой есть. Зато дождался меня. Мог бы ещё три года назад уйти в Градов с Виртой Плешивым, когда им по пятнадцать исполнилось. Не ушёл. А я бы на его месте ушла, и брат, кажется, знает об этом, хотя и не спрашивал никогда.
Порой мне думается, он вообще бы не уходил из деревни, если бы не я. Вроде и сильный, и умный, лучше многих, а в силу градовичей не верит и думает, что жить вольным садовником в нашей деревне лучше, чем в бронированного градовича-черепаху переродиться.
"Наивная ты, Латка, пока не поймёшь. Думаешь, море само в землю ушло - естественное старение планеты, бла-бла-бла, ожидаемая биокатастрофа? Я вот уверен, что градовичи помогли. У бронированных гигантов что-то неладное с мозгами делается, им планета совсем другой нужна: без моря, без цирий, да даже без воздуха. Наши вольные поселения, наше право перерождаться для них, что кость в горле, и только на руку, если и мы передохнем. Знаешь ведь, что горцы перерождаться уже разучились, да и нам до градовых пещер с каждым годом всё труднее добраться. Горцы всё меньше огонь-камня добывают. Может, саботируют, а, может, и вправду он тоже с планеты исчезает. Как без чудодейственного огня перерождаться? Явно градовичи темнят, что-то от нас скрывают, защитнички планеты, мать их..."
"Ну-ну, братик", - думаю, - "пока до Градова не доберёмся и своими глазами не увидим, не поймём, что да как. И не знаю как ты, а меня деревня не зря выбрала", - вспомнила, как дрожью проняло всю, когда селяне практически дружно проголосовали. Теперь я переродиться просто обязана.
- Привал, - объявляет Гай.
- Я не устала совсем, - пытаюсь возразить.
- Пять часов идем. Скоро полдень, и неизвестно, будет ли впереди ещё подходящая тень, сады заканчиваются.
Я оглядываюсь по сторонам, действительно, высокие трехметровые цирии попадаются совсем редко, и кроны их не столь раскидисты, как у наших, деревенских. И верно, скоро и бесплодных колючек на земле не останется, к скальной пустоши идём, что отделяет земли горцев от пещерного Градова.
- Есть не буду.
- И не надо, - легко соглашается Гай. - Доставай стрики и воду найди.
Прислоняю мешок к жилистому толстому стволу рядом с поклажей брата. Он растянулся уже на походном плаще в тени дерева и, кажется, мгновенно задремал. Всё правильно, в пути надо беречь силы. Стриками я лучше владею, а ночью Гаю бодрствовать, меня охранять надо.
Зажимаю должным образом меж пальцев изогнутые прутки стриков и медленно обхожу дерево. Чего далеко ходить, соседняя цирия достаточно большая и старая - должна быть под ней близко вода. Иду по бугоркам выступающих на поверхность корней. Три метра, пять, десять... Нет, не то, перехожу к следующей. Вот она, хорошая, сильная цирия. Так и есть, заплясали стрики. Оглядываюсь на брата, но его не видно за деревьями, да и нет сонному дела до моей маленькой победы. Уверена, что и спасибо не скажет когда проснется, ну и ладно, у меня все равно радостно на душе. Нашла воду, сейчас отрою, накрою тенью, пусть отстоится. Опускаюсь на корточки, походным маленьким топориком разгребаю пыль и песок в том месте где корень уходит вглубь. Шуршу себе тихонечко и радуюсь.
- Мм... - не успеваю вскрикнуть, мычу беспомощно.
Это кто-то зажал мне рот. Пытаюсь извернуться всем телом чтоб вырваться или заглянуть хотя бы назад. Но этот кто-то слишком силен, ещё мгновение... в глазах мутнеет.
***
Просыпаюсь от боли, это я шмякнулась носом о входную дверь. Зато сон как рукой сняло. В руках ключ. Вот это да! Я научилась его находить прямо во сне? Быстро прячу драгоценность в карман, ни к чему Валюхе с мамой про мою новую способность знать. Замираю во тьме тесной прихожей. Тишина. Кажется, сестра сегодня не проснулась. Очень хорошо. Крадучись, добираюсь до места, где нашла ключ, и прячу его обратно. Затем серой мышкой возвращаюсь в постель. Стрики, вода? Значит я правильно сделала, что месяц назад про земную воду всё узнала. А про брата упустила. Выходит, утром - бегом к брату. Брат у меня один, двоюродный, но крутой - специалист по восточным единоборствам. Вот и пришло время заканчивать с моей ленивой тренажёркой, сон ведь тот самый - приказной.