Рядом с автомобилем стояло четыре высоких плечистых молодых человека, по фигуре напоминающих шкафы. Их каменные лица и чёрные наглухо застёгнутые костюмы производили зловещее впечатление, которое усиливали закреплённые на поясе шпаги.
– Охрана, – пояснила Нея. – После того, что учудила Юнивеция, папочка не отпускает дочку из дома без сопровождения.
Чёрт! Только этого не хватало. Почётный эскорт заботливого родителя начисто разрушил и без того зыбкий план Вари.
– Думаю, дали Юнивеции на общение со мной не больше получаса, – добила Нея. – Так что самое большое, что у тебя есть – это несколько минут.
– Но ведь я никакая не Юнивеция, – с досадой выпалила Варвара.
– Попробуешь доказать это им? – кивнув на окно, ехидно хихикнула Неизуральдина.
Если она не лжёт, и Варя действительно похожа на Юнивецию, как две капли воды, то, пожалуй, доказывать что-то шкафам со шпагами будет бесполезно.
– Я могу помочь тебе освоиться здесь, – заметив растерянность Варвары, вкрадчиво проскрипела Нея. – Не бесплатно, конечно.
Варя не была уверена, что хочет помощи Неизуральдины. К тому же, и расплатится ей всё равно нечем.
– Да, забыла сказать – у Юнивеции очень богатый папочка, – будто прочитав мысли Варвары, сообщила Нея. – Лукреций – глава крупной корпорации. И, несмотря на выходку дочурки, очень любит её.
– Намекаете, где можно будет взять деньги, чтобы заплатить за ваши услуги? – едко спросила Варвара. – Не уверена, что нуждаюсь в них.
В дверь постучались. Звук был настолько настойчивый и громкий, что Варя тут же догадалась: это шкафообразные охранники явились по её душу.
Нея вкрадчиво прошептала:
– И ведь недорого возьму. Всего 50 полсотенных.
Как будто Варя знала, дорого это или нет.
Стук становился всё оглушительнее. И Нея уже направилась в сторону двери, чтобы впустить охрану. В голове Вари нарисовалась чёткая картина: её увозят на лимузине в неизвестном направлении. В скором времени, судя по всему, ей грозит суд и тюрьма. За преступление, которого не совершала. Чёрт! Хоть бы знать, что за фортель её двойник выкинула.
– Нея, подождите, – остановила старуху Варвара. – За что Юнивеции грозит заключение?
Неизуральдина притормозила и развернулась лицом к Варе:
– Помогла кое-кому сбежать из тюрьмы.
Вот это фортель так фортель . В глубине души Варвара надеялась, что девушка совершила что-то легкомысленное, но относительно безвредное. К примеру, не соблюла какие-нибудь местные нормы приличия, или стянула какую-нибудь мелочёвку из местной лавки.
– А кому она помогла сбежать?
– Джареду.
– Родственник? Друг?
– Нет.
– Её парень, что ли? Она была в него влюблена?
– Если бы, – усмехнулась Нея. – Он ей в отцы годится. Хотя… кто её знает, что там у неё на уме. Вы, молодые, умеете себе жизнь испортить.
Ни родственник, ни друг, ни любимый. Зачем же Юнивеция пошла ради него на такой отчаянный шаг?
Дверь от неистового стука дребезжала уже даже не грозно, а кто-то жалобно. Стало понятно, что сдерживать натиск ей осталось не долго.
– А за что он был осуждён, этот Джаред?
– Покушение на Вилария.
– Ничего себе!
Да уж, за помощь в побеге такому опасному преступнику по головке явно не погладят.
– А его уже нашли? Вернули назад?
– Пока нет. Вот поэтому-то папаша и приставил к Юнивеции охрану. Боится, что сбежавший рассчитывает на дальнейшую помощь от юной леди и попытается выйти с ней на связь.
– Отец полагает, что Джаред может причинить вред?
– Конечно. Лукреций уверен, что дочь могла пойти на такой странный поступок, только если на неё оказывали давление.
Выходит, Варе, грозит сразу две напасти: с одной стороны правосудие, а с другой преследование Джареда, который, судя по всему, тот ещё головорез. Да уж, влипла по полной: попала так попала.
– Ну, так как? – вопросительно приподняла бровь Нея.
– Согласна, – вздохнула Варвара.
Помощь ей явно понадобится. И пока, кроме Неизуральдины её никто не предлагал.
– Скажешь охране, что наняла меня в качестве соффы. Это позволит мне всё время находиться рядом с тобой и подстраховывать в случае чего.
– А что это – соффа?
– Что-то вроде личной помощницы.
– Понятно, – кивнула Варя.
Нея подошла к двери и распахнула её. В комнату вошли охранники. Один из них, лицо которого было самым хмурым, обращаясь к Варе, произнёс: