Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле,
Когда он, руки разбросав свои,
Сказал: «Ребята, напишите Поле:
У нас сегодня пели соловьи».
И сразу канул в омут тишины
Трехсотпятидесятый день войны.
Он не дожил, не долюбил, не допил,
Не доучился, книг не дочитал.
Я был с ним рядом. Я в одном окопе,
Как он о Поле, о тебе мечтал.
И, может быть, в песке, в размытой глине,
Захлебываясь в собственной крови,
Скажу: «Ребята, дайте знать Ирине:
У нас сегодня пели соловьи».
И полетит письмо из этих мест
Туда, в Москву, на Зубовский проезд.
Пусть даже так! Потом просохнут слезы,
И не со мной, так с кем-нибудь вдвоем
У той поджигородовской березы
Ты всмотришься в зеленый водоем.
Пусть даже так. Потом родятся дети
Для подвигов, для песен, для любви.
Пусть их разбудят рано на рассвете
Томительные наши соловьи.
Пусть им навстречу солнце зноем брызнет
И облака потянутся гуртом.
Я славлю смерть во имя нашей жизни.
О мертвецах поговорим потом.
1942
Ленфронт
Владислав Занадворов
Война
Владислав Занадворов (род. в 1914 г.) погиб под Сталинградом в ноябре 1942 г.
Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит свое выраженье.
Это изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это боль головная, что ломит висок;
Это юность моя, что в окопах истлела;
Это грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звезды окопных ночевок;
Это — кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это жизни короткий последний рассвет
Над изрытой землей. И лишь как
завершенье —
Под разрывы снарядов, при вспышках
ракет —
Беззаветная гибель на поле сраженья.
1942
Владимир Зотов
Смерть солдата
Бывает так — еще не бой,
Передний край еще спокоен,
А, срезан пулею слепой,
Упал на дно окопа воин.
Застыл солдат недвижно прям
В покое нерушимо прочном,
И руки вытянул по швам
Он перед отпуском бессрочным.
Никто ему в последний раз
По-русски тело не омоет.
Лишь веки потускневших глаз,
Тоскуя, друг ему закроет.
И место мертвому найдут
Угрюмого успокоенья,
Привал последний и приют
В забытом ходе сообщенья.
Могила тесная узка.
Ее, отмеря в рост длиною
И в глубь на полтора штыка,
Саперы выдолбят киркою.
На вековечный отдых свой
Солдат ложится безоружный.
Его винтовку взял другой, —
Оружие для мщенья нужно!
Покойному отдать поклон
Сберутся фронтовые братья.
Простые, строгие, как он,
Простятся, слез мужских не тратя.
Стоят вокруг они, скорбя,
Стоят в молчании суровом.
Горюет каждый про себя,
Не облегчая горя словом.
1942
Ленфронт
Вера Инбер
Душа Ленинграда
Их было много, матерей и жен,
Во дни Коммуны, в месяцы Мадрида,
Чьим мужеством весь мир был поражен,
Когда в очередях был хлеб не выдан,
Когда снаряды сотнями смертей
Рвались над колыбелями детей.
Но в час, когда неспешною походкой
В историю вошла, вступила ты, —
Раздвинулись геройские ряды
Перед тобой, советской патриоткой,
Ни разу не склонившей головы
Перед блокадой берегов Невы.