Но без него вернулся конь сначала,
а после — мы дошли до сосняка,
где из сугроба желтая торчала
с ногтями почернелыми рука.
Стояли сосны, словно часовые.
И слушали мы, губы закусив,
как весело — по-прежнему живые —
шли на руке у мертвого часы.
И взводный снял их. Рукавом шершавым
сердито льдинки стер с небритых щек
и пальцем — влево от часов и вправо —
разгладил на ладони ремешок.
— Так, значит, в полночь, хлопцы!
Время сверьте!..
И мы впервые поняли в тот час,
как просто начинается бессмертье,
когда шагает время через нас!
1943
Немецкий тыл
Михаил Матусовский
Баллада о танке капитана Половчини
Тяжелый танк вступает в бой…
Он обгоняет пламя,
Мостя дорогу за собой
Фашистскими телами.
Как мертвецов на берега
Выносит в час прибоя,
Их смерть бросает на снега
В застывших позах боя.
Вот этот лег, упав вперед, —
Пришла к нему расплата:
Землей набит открытый рот,
Земля в руке зажата…
…Но танк уже исчез в дыму.
Где след его найдете?
Враги подобрались к нему
На трудном повороте.
Мотор заглох как неживой,
И, пользуясь моментом,
Его накрыли с головой
Пылающим брезентом.
Но чтоб не думали враги,
Что сдастся он без боя,
Водитель сдвинул рычаги
Слабеющей рукою.
Танкистов мучила жара,
И немцам страшно стало,
Когда пошла на них гора
Горящего металла.
Он взял рубеж рывком одним,
Он шел неудержимо.
Летели по ветру за ним
Седые космы дыма…
Отброшен враг, огонь погас,
И бой притих в долине.
Из уст в уста идет рассказ
О танке Половчини.
Он возникает тут и там
Как мститель в самой гуще,
И настигает капитан
Идущих и бегущих.
Клубится в поле снежный прах
На узком перекрестке.
Трещат у танка на зубах
Машины и повозки.
Он через рвы летит вперед —
В глазах мелькают пятна.
И землю ту, что он берет,
Он не отдаст обратно.
Ты различишь его в огне
По свету славы вечной,
По насеченной на броне
Звезде пятиконечной.
1943
Северо-Западный фронт
Алексей Недогонов
«Говорят, что степень зрелости…»
Говорят, что степень зрелости:
примерять, прикидывать,
чтоб остаться в цельной целости,
чтобы виды видывать.
Я всегда в глаза завидовал
тем, кто мог прикидывать,
но потом в душе прикидывал:
стоит ли завидовать?
Если случаем положено,
то яснее ясности —
жизнь солдат не отгорожена
от беды-опасности.
Сокрушаться, братцы, нечего:
смерть в бою сговорчива, —
люди метой не помечены,
пуля неразборчива.
Пуля-дура скосит каждого —
петого, отпетого…
Говорят — ни капли страшного,
если все неведомо.
Если свистнет во мгновение,
вспомнишь ли заранее
матушки благословение,
женки заклинание?..
Для солдата степень зрелости:
это — жить душой без хворости,
на крутой звериной смелости,
на любой проклятой скорости.
На движении рискованном,
на ночном совином зрении,
на бессмертном,
бронированном
танковом ожесточении…