Петр Комаров
Сунгарийские болота
Ты вниз поглядел из окна самолета —
И ты не увидел привычной земли:
Глухие разводья, протоки, болота,
Озера и топи лежали вдали.
Там чахлые травы шептались и дрогли,
И плакали чибисы, злясь на судьбу.
И серая цапля, как иероглиф,
Стояла, — должно быть, с лягушкой в зобу.
Бездонные топи. Озера, болота —
Зеленая, желтая, рыжая мгла.
Здесь даже лететь никому неохота.
А как же пехота все это прошла?..
1945
Дальневосточный фронт
Григорий Корин
«Еще кого здесь выжечь хочет…»
Еще кого здесь выжечь хочет
Пороховая эта мгла?
Последний житель,
Черный кочет, —
Все,
Что осталось от села.
Огнем и кровью все полúто —
И штык, и скатка, и душа,
И только небо не разбито
На переходе рубежа.
1945
Виктор Лузгин
«Далекий сорок первый год…»
Виктор Лузгин погиб на фронте в 1945 году.
Далекий сорок первый год.
Жара печет до исступленья.
Мы от границы на восход
Топтали версты отступленья.
Из деревень, в дыму, в пыли,
Шли матери, раскинув платы.
Чем мы утешить их могли,
Мы, отступавшие солдаты?
Поля, пожары, пыль дорог,
Короткий сон под гулким небом,
И в горле комом, как упрек,
Кусок черствеющего хлеба.
1945
Самуил Маршак
Берлинская эпиграмма
«Год восемнадцатый не повторится ныне!» —
Кричат со стен слова фашистских лидеров.
А сверху надпись мелом: «Я в Берлине»
И подпись выразительная: «Сидоров».
1945
Сергей Наровчатов
Солдаты свободы
Полощут небывалые ветра
Наш гордый флаг над старым магистратом.
И город взят. И отдыхать пора,
Раз замолчать приказано гранатам.
А жителей как вымела метла,
В безлюдном затеряешься просторе…
Как вдруг наперерез из-за угла
Метнулось чье-то платьишко простое.
Под ситцевым изодранным платком
Иззябнувшие вздрагивают плечи…
По мартовскому снегу босиком
Ко мне бежала девушка навстречу.
И прежде чем я понял что-нибудь,
Меня заполонили гнев и жалость,
Когда, с разбегу бросившись на грудь,
Она ко мне, бессчастная, прижалась.
Какая боль на дне бессонных глаз,
Какую сердце вынесло невзгоду…
Так вот кого от гибели я спас!
Так вот кому я возвратил свободу!
Далекие и грустные края,
Свободы незатоптанные тропы…
— Как звать тебя, печальница моя?
— Европа!
1945
Алексей Недогонов
Висонтлааташра, капитан!
Есть такая песенка в Унгарии,
пели в дни войны ее
одну
(с грустью провожают очи карие
капитана-венгра на войну).
Кружится пластинка патефонная —
веры и заклятья талисман,
напевает женщина влюбленная:
— Висонтлааташра[7], капитан!
Дни и ночи та пластинка кружится —
хриплое эстрадное былье, —
скорбная хозяйка дома
Жужица
каждый вечер слушает ее.
Кончится круженье патефонное —
бой стенных,
полночный
зимний час, —
вновь заводит женщина бессонная
все одну и ту ж,
в который раз!
…От карпатского селения Улáури —
через Будапешт
на Сомбатель —
над землею этой
в белом трауре
кружится гигантская метель.