Разбуженный нотротерий стоял на месте, тупо глядя вокруг, а потом медленно и тяжело затопал куда-то. При каждом шаге лапы на землю опускалась не вся ступня, а только лишь ее края, так что следы, которые оставлял зверь, напоминали большие выпуклые миски, на которых не было ни малейшего признака больших, загнутых когтей, вооружавших некоторые пальцы.
Могучий неполнозубый направлялся к низкому кустарнику.
Достигнув цели, он с усилием встал на задние лапы, а передними оперся о ствол. Затем огромный ленивец выгнулся и принялся срывать пастью листья с ближайших веток. Вместе с ними попадались и тонкие веточки, которые зверь пережевывал крупными, четырехгранными коренными зубами — единственными в его рту.
Но огромный ленивец быстро прекратил уничтожение бедного куста — то ли листья пришлись не по вкусу, то ли ветки показались горькими.
Нотротерий тяжело опустил выпрямленную часть тела к земле. Почва содрогнулась от резкого удара, а там, где стукнулись когтистые лапы, взвихрилась пыль.
Потом зверь снова отправился в путь.
Он медленно зашагал к низким холмам, каменным памятникам прежней вулканической активности. Здесь когда-то давно открывались жерла, извергавшие потоки лавы, те громоздились друг на друга, а позже остыли, став кучами и широкими конусами из серого базальта, резко поднимавшихся над плоской равниной и сливавшихся с отрогами синеватых горных хребтов.
Прежде чем нотротерий добрался до ближайшего холма, он остановился возле буйно разросшихся лебеды и астровых гутиеррезий. Зверь накинулся на них с голодной алчностью, рвал и пожирал растения прямо с корнями, не обращая внимания на то, что оставшиеся на них песчинки скрипят между его зубами.
Уничтожив поросль, ленивец утолил свой самый сильный голод. Но, даже шествуя дальше с полным брюхом, он нет-нет да и срывал чудовищной пастью мальву или еще какое-то растение, казавшееся слишком аппетитным, чтобы просто так пройти мимо него.
Не успел неполнозубый зверь и глазом моргнуть, как уже стоял у подножия одного из базальтовых холмов. Он тупо поглядел на него, но потом все же наклонил голову, высматривая те растения, чьи клубни или же толстые корневища были настолько вкусными, что труд по выкапыванию их из каменистой почвы окупится с лихвой. А когда и впрямь нашел такие, то столь усердно занялся их поеданием, что забыл обо всем на свете.
Внезапно из-за куста неподалеку раздался ужасный рев.
Он разнесся над краем как раскаты грома, как грохот бури.
Страшное и внезапное рычание смилодона раздалось над пасущимся нотротерием подобно раскату грома.
Нотротерий мгновенно поднял голову и долгий взгляд его глупых, перепуганных глаз уперся в кровожадного хищника — смилодона.
Большая кошка замерла, точно окаменев, лишь ее короткий хвост резко метался из стороны в сторону. В широко разинутой, оскаленной пасти белели зубы, из которых самыми устрашающими были длинные, саблевидно загнутые клыки. Зловещее пламя в желтоватых глазах хищника не сулило ничего доброго.
В примитивном мозгу нотротерия внезапно промелькнуло осознание того, что это конец всему. Он все время без движения беспомощно глядел на угрожающе скалившегося смилодона, словно хотел получше рассмотреть стоявшее перед ним воплощение смерти.
Но потом, будто бы желая продлить свое существование хотя бы на несколько мгновений, нотротерий начал пятиться, не сводя глаз с хищника. Медленное отступление ленивца побудило смилодона к атаке. Он коротко рыкнул и, присев, изготовился к прыжку. Но прежде чем саблезуб смог в огромном скачке напасть на беззащитного нотротерия и вонзить ему в затылок свои страшные клыки, тот вдруг исчез, как сквозь землю провалился. И ведь на самом деле так и случилось!
Испуганный новым ревом хищника, ленивец сделал еще один маленький шаг назад и очутился прямо на краю расселины, отвесно уходящей в серый базальт куда-то глубоко под землю.
Камни не выдержали веса огромного неполнозубого, обрушились и нотротерий свалился вниз.
Озадаченный смилодон приблизился короткими скачками к месту, где так внезапно исчезла его добыча. Как только он осторожно встал у края трещины, тут же услышал какой-то раскатистый грохот, донесшийся из темной глубины. Хищник еще немного постоял там, внимательно прислушиваясь. Когда больше ничто не нарушило вечерней тишины и нигде ничего не шелохнулось, смилодон огромным прыжком перескочил расселину и скрылся где-то вдалеке, разочарованный неудачной охотой.
А между тем внизу, глубоко под землей умирал несчастный нотротерий; гибель настигла его, однако она не была столь страшна как та, которой он сумел избежать. Мутный печальный взгляд зверя устремился вверх, чтобы напоследок полюбоваться узкой полоской голубого неба и сияющим над трещиной солнцем.