А ящер и первоптицы совсем не обращали внимания на признаки надвигающейся бури. Все живое поспешило скрыться, лишь они не чуяли опасности. Компсогнат все так же бегал вокруг саговника и все так же пробовал в прыжке достать приглянувшуюся добычу, а нахохлившиеся археоптериксы клекотали на него с вышины.
Так и получилось, что их неожиданно застигла буря.
Сразу же, будто по волшебству, задул резкий ветер. В порыве хищного уничтожения он налетал на все, что оказывалось на пути. То, что не поддавалось его напору и силе, ветер подхватывал и с протяжным свистом уносил с собой, чтобы чуть спустя отбросить, словно ребенок — надоевшую игрушку. В дикой атаке вихрь метнулся к древнему лесу, с рокотом пронесся по нему и, сопровождаемый треском обломанных ветвей, помчался к лагуне.
И спустя миг уже был там.
Обоих археоптериксов сдернуло с саговника, в крутящемся вихре подняло ввысь, обрывая с их тел перья. Новый порыв выхватил первоптиц из воронки и понес их вперед, беспомощных и полумертвых. Раз за разом вихрь то побрасывал их вверх, то кидал вниз и тащил дальше, хлеща маленькие тела все новыми потоками воздуха. И вдруг, будто пресытившись своей жестокой игрой, со страшной силой швырнул одну из первоптиц на землю. Она резко, камнем упала вниз, ударившись своей маленькой головкой о скалу, чей острый край пробил кости черепа и размозжил его. Из раны вытекала кровь, а с ней уходила и жизнь бедной первоптицы.
Другого археоптерикса вихрь поволок дальше. Но и его он швырнул оземь, когда достиг морского берега, словно хотел сполна применить свою силу для того, чтобы обрушиться на гладь моря, превратив ее в скопище вспененных волн.
Первоптица упала в мягкий ил, но прежде чем она пришла в чувство, исполинская волна накрыла ее и обволокла принесенной с собой грязью. Каждая из последующих волн покрывала осадком эту сырую могилу — чем дольше, тем сильнее.
И компсогнат тоже не избежал своей гибели.
В последний момент он пустился наутек от вихря, в ужасе высматривая, где бы спрятаться. Но найти укрытие не удалось — смерч настиг ящера и швырнул точно перышко, сорванное с тела первоптицы. Компсогнат сопротивлялся ударам ветра, пока силы не оставили его. Он добрался до нескольких больших валунов, под чьей защитой рассчитывал переждать ярость разбушевавшейся стихии. Возможно, ящеру бы это удалось, если бы не удар большой ветвью, которую буря выломала где-то в древнем лесу, а теперь швырнула прямо на него. Компсогнат неподвижно лежал на земле и тяжело дышал. Смертельные внутренние повреждения и несколько переломанных костей вызвали обморок, от которого он так и не очнулся.
В тот самый миг, когда последняя искорка жизни угасла в израненном теле компсогната, черноту туч пересекла длинная и ветвистая молния. Едва только она исчезла, как тут же раздались раскаты грома, чьи отзвуки разнеслись по всему краю.
А потом хлынул дождь.
Потоки воды лились на землю из черных туч, падали беспрерывно, укутав все кругом мутным, седым покрывалом. Край дивной красоты с его яркими красками преобразился в невыразительную местность серых тонов, в которой все растворялось, все исчезало в забвении…
Буря прекратилась так же внезапно, как и началась.
Свинцовые облака разошлись далеко в стороны, явив полосу лазурного небосвода. Она начала расширяться, сливаясь с другими такими же, которые тоже разрывали серый мрак в бесформенные клочья, оттесняя их куда-то далеко за горизонт.
Золотой солнечный диск, больше ничем не заслоненный, вновь озарил лучами целый край, отчего покрывавшие растения дождевые капли заиграли великолепными алмазными оттенками. Вновь купол неба приобрел свой голубой цвет, вновь золотисто засветился песок, вновь ликующе зазеленели рощи и леса.
Красивая, похожая на бабочку сетчатокрылая калиграмма летела через край возродившегося великолепия. На мгновение села на лист саговника, но тут же снова отправилась дальше своим блуждающим путем, словно бы собираясь огласить повсюду весть о том, что буйство стихии утихло и что опять можно радоваться солнцу и жизни. Изящное насекомое пролетело и над мертвыми телами тех, кому уже больше никогда не суждено было услышать ее послание.
ДРАКОНЬЯ ДОЛИНА
Сияющий дождь жарких солнечных лучей без устали лился на сказочный край.
Далеко и широко протянулись глади мелководья, распадающегося на бессчетные зеркала маленьких озер, прудов и топей с высокими ярко-зелеными зарослями трубчатого тростника и ситника, которые волновались и колыхались под порывами ветра, шуршали и шумели во время сильных ливней.