Я издал крик радости. Письмо было от капитана "Восточной звезды". Прочитав первые строки, я быстро закрыл листок ладонью, но она успела взяться за край и потянула его к себе.
- Я видела, что там написано, - сказала она спокойно в холодно. Позвольте уж мне дочитать до конца.
"Милостивый государь, - гласило письмо, - мистер Ванситтарт заболел оспой, а нас так далеко отнесло вперед по курсу, что мы не знаем, как поступить, поскольку он в бреду и не может отдать распоряжение. По счислению пути мы в каких-нибудь трех сотнях миль от Фуншала, поэтому я счел за благо поспешить вперед, в Фуншал, положить там м-ра В в больницу и дожидаться на рейде Вашего прибытия. Через несколько дней из Фалмута, насколько мне известно, отплывает в Фуншал парусное судно. Это письмо доставит бриг "Мариан", приписанный к фалмутскому порту, и его капитану причитается пять фунтов.
С уважением, капитан Хайнс".
Замечательная это была женщина, спокойная и сильная, как мужчина, даром, что по годам совсем девчонка, вчерашняя школьница. Ни слова не говоря, только решительно сжав губы, она надела шляпку.
- Вы собираетесь выйти?
- Да.
- Могу я вам чем-нибудь помочь?
- Нет, я иду к врачу.
- К врачу?
- Да. Научиться ухаживать за больным оспой.
Весь вечер она посвятила обучению, а следующим утром мы уже отбыли на Мадейру пассажирами барка "Роза Шарона", который, подгоняемый благоприятным ветром, плыл со скоростью десять узлов. За пять дней мы прошли большое расстояние и уже находились неподалеку от острова, но на шестой наступил штиль, и наш барк застыл в неподвижности, мерно покачиваясь на слабой волне и ни на фут не продвигаясь вперед.
В десять часов вечера Эмили Ванситтарт и я стояли на полуюте, облокотясь о поручень правого борта; сзади светила полная луна, и на сверкающей воде лежала черная тень, которую отбрасывал барк и наши собственные головы. А дальше, вплоть до пустынного горизонта, простиралась широкая лунная дорожка, сверкающая и переливающаяся на мягко поднимающихся и опускающихся волнах. Глядя на воду, мы говорили о воцарившемся затишье, о шансах поймать попутный ветер, о том, какую погоду предвещает вид неба, как вдруг вода без всплеска всколыхнулась - так бывает, когда играет лосось, - и перед нами в ярком лунном свете из воды возник Джон Ванситтарт и посмотрел на нас.
Я видел его совершенно явственно, это зрелище и сейчас стоит у меня перед глазами. Луна светила прямо на него, и он был на расстоянии каких-нибудь трех весел от нас. Лицо у него опухло и кое-где было покрыто темными струпьями, глаза и рот были открыты, как у человека в состоянии крайнего изумления. С его плеч ниспадала какая-то белая материя; одна его рука была поднята к уху, другая, согнутая в локте, лежала на груди. На моих глазах он выпрыгнул из воды в воздух, и волны, пошедшие кругами по зеркальной глади воды, с тихим плеском забились о борт нашего судна. Затем его фигура снова погрузилась в воду, и я услышал резкий хруст, похожий на треск вязанки хвороста, горящей морозной ночью. Он бесследно исчез, а на том месте, где он только что был, кружился стремительный водоворот на ровной водной глади. Сколько времени простоял я там, дрожа с головы до ног, поддерживая потерявшую сознание женщину одной рукой и вцепившись в поручень другой, сказать не могу. Меня знают как человека толстокожего, не поддающегося эмоциям, но на этот раз я был потрясен до самого основания. Раз и другой постучал я ногой по палубе, чтобы удостовериться в том, что мне не отказало сознание, и все увиденное не является безумной галлюцинацией помрачившегося рассудка. Я все еще стоял в немом изумлении, когда женщина вздрогнула, открыла глаза, порывисто вздохнула, а затем выпрямилась, опершись обеими руками о поручень, и стала вглядываться в залитое лунным светом море. За один летний вечер ее лицо постарело на десять лет.
- Вы видели его призрак? - тихо спросила она.
- Что-то видел.
- Это был он! Это Джон! Он умер!
Я пробормотал что-то неубедительное, выражая сомнение в этом.
- Нет, он умер в тот же момент, в этом нет сомнения, - прошептала она. - В больнице на Мадейре. Я читала о таких вещах. Он думал обо мне. И мне явился его призрак. О, мой Джон, мой милый, любимый погибший Джон!
Она разразилась бурными рыданиями, и я отвел ее в каюту, оставив несчастную наедине с ее горем. Той ночью подул свежий восточный ветер, и на следующий день вечером мы, миновав два островка Лос-Десертос, бросили на закате якорь в Фуншалской бухте. Неподалеку от нас стояла на рейде "Восточная звезда" с желтым карантинным флагом на грот-мачте и с полуопущенным британским флагом на корме.
- Вот видите, - быстро сказала миссис Ванситтарт. Сейчас глаза ее были сухи, потому что она уже все знала.
В тот же вечер мы получили от властей разрешение подняться на борт "Восточной звезды". Капитан корабля Хайнс встречал нас на палубе; не зная, в каких словах сообщить дурные вести, он замялся, и на его грубовато-добродушном лице замешательство боролось с огорчением. Но она опередила его.
- Я знаю, что мой муж умер, - сказала она. - Он скончался вчера вечером в больнице на Мадейре, верно?
Капитан ошеломленно уставился на нее.
- Да нет же, мэм, он умер восемь дней назад в море, и нам пришлось похоронить его там, потому что мы попали в полосу безветрия и не знали, когда сможем подойти к берегу.
Вот основные факты в этой истории о том, как умер Джон Ванситтарт и как он явился своей жене в море в точке с координатами примерно 35 градусов северной широты и 15 градусов западной долготы. Более ясный случай появления призрака редко бывал описан в литературе. Речь шла именно о появлении призрака: так эту историю пересказывали, в таком виде она попала в печать и была признана учеными кругами. Наряду с многими подобными историями она послужила обоснованием для недавно выдвинутой теории телепатии. Что до меня, то я считаю телепатию доказанной, но хочу исключить этот конкретный случай из числа доказательств ее существования и высказать свое убеждение в том, что в тот лунный вечер перед нашими глазами возник, вынырнув из глубин Атлантики, не призрак Джона Ванситтарта, а сам Джон Ванситтарт. Я всегда считал, что по какой-то странной случайности - одной из тех случайностей, которые кажутся такими невероятными и тем не менее так часто происходят, - наше судно заштилело как раз над тем местом, где за неделю до того был похоронен Ванситтарт. Остальное легко объяснимо. Корабельный врач говорит, что свинцовый груз был привязан не очень прочно, а за семь дней в трупе происходят изменения, в силу которых он всплывает на поверхность. Поднимаясь из глубин, куда оно должно было опуститься под воздействием груза, тело покойного, как объясняет врач, вполне могло обрести такую скорость, чтобы выскочить из воды. Таково мое собственное объяснение этого случая, и если вы спросите меня, что же тогда стало с телом, я должен буду напомнить вам о раздавшемся хрусте и образовавшемся водовороте. Акула ведь питается у поверхности воды и изобилует в этих водах.