Замелькали отдельные высотки, вдалеке растянулась широкая светлая лента - наверно, новое шоссе, о котором всюду теперь говорят. Ещё немного - и впереди замаячило приземистое здание вокзала. До слуха - приглушённо сперва, но всё отчётливей и громче - начали доноситься бодрые звуки оркестра.
Похоже, их тут встречали.
Мартин приподнялся и с возгласом «Здравствуй, столица!» помахал рукой в окно. Мечеслав же застыл и наблюдал, как приближалась огромная арка - массивная, красного кирпича. Над проходом высились угловатые буквы: «Приветствуем сюда входящих».
Так вот он, Ринордийск.
Оставив Мартина, - тот уверенно умчался на квартиру какой-то своей давней знакомой - он осмотрелся, думая, куда же теперь.
В общежитие сейчас не хотелось - успеется. Он не последовал примеру Мартина и решил всё же остановиться в законно выделенных государством апартаментах. У Мечеслава тоже были свои люди в Ринордийске - старший брат, Георг. Но у того семья, и стеснять их было бы совершенно излишне.
Он всё же пришёл по тому самому адресу и постучался в дверь. Никто не открыл. Похоже было - по гулкой тишине, стоявшей за пухлой тёмно-красной обивкой, - что никого нет дома.
Жаль, много лет не виделись. Что ж, значит, попозже.
Решив так для себя, он вышел снова на улицу и направился наугад, куда выведут тротуары и перекрёстки, сам же с интересом осматривался по сторонам.
Ринордийск вырос. Мечеслав никогда не бывал здесь прежде, но, конечно, видел город на фотографиях, читал старые хроники. По телевидению постоянно сейчас крутились съёмки с новых строек и открытых объектов. Теперь же можно увидать всё воочию. Новенькие многоэтажки, которых совсем не коснулось время, вставали тут и там. Где-то даже не убрали ещё строительные краны, и их стрелы высились далеко в голубом небе.
Мечеславу нравилось, что оно так. Здесь кипела жизнь в буйной своей и наивной устремлённости, какая бывает только на самой заре нового дня. Он и сам был готов тянуться вслед за кранами, туда, к вершинам, хоть и заниматься ему предстояло ровно обратным. Впрочем, оценив по достоинству масштабы достижений, он быстро понял, что для живых людей эти места ещё не успели обустроить. Перекусить же хотелось довольно сильно, и, движимый этим, он свернул к центру, к старым районам.
Центральный городской парк можно было заметить издали: взгляд сразу цеплялся за большое чёртово колесо и его цветные, медленно ползущие дугой кабинки.
Он подошёл и понял, что это не обман зрения: они действительно вращались странно медленно, будто во сне. Нескончаемым караваном - зеленоватая, терракотово-розовая, бледно-жёлтая - они тянулись под шарманочную мелодию, выпорхнувшую, наверно, из старинной музыкальной шкатулки. Вокруг колеса толпились люди, особенно много детей, но не только. Наверняка все они уже бывали здесь и не один раз, но что-то снова влекло их сюда. Может быть, шарманочная мелодия? Откроется метро - скорее всего, устремятся точно так же.
Они ходили, ели мороженое, указывали пальцами туда и сюда. Мечеслав, забыв на минуту о завтраке, присел на скамейку поодаль. Отсюда было удобно наблюдать за всем сразу, а его самого скрывали от излишне любопытного взора древесные тени.
Странно было думать, что это и есть тот самый город - тот, столица. Город холмов и торжественных арок; город злобного царя Гурго́лика, оставшегося в тёмных преданиях старины, и куда более осязаемого императора Виктора IV, чьи величественные победы стоили не менее величественных жертв для населения; город, не знавший войн, - последняя остановилась в шаге от его окраин - баловень судьбы и вечный её испытуемый. Город, где в плохие времена сами по себе бьют часы на башне, не останавливаясь несколько суток, а мост над рекой переносится в доказательство правоты маленькой девочки на двести метров вниз по течению и остаётся стоять там до наших дней.
Теперь всего этого нет и следа. Только центр остался, как далёкая и великая столица из народных сказок: мы поедем на ярмарку, что тебе привезти, это надо в столицу, к самому царю, авось, он и поможет, здравствуй, стольный град, здравствуй и ты, добрый человек.
Время у него оставалось: работы должны были начаться только завтра, а значит, можно окунуться в оживлённую кутерьму на один день. Это было совсем не похоже на уединённое молчание небоскрёбов северо-запада.
Вспомнив, что хорошо бы позавтракать, Мечеслав расположился в крытом летнем кафе. Здесь было вполне неплохо, а длинные кусочки жареной картошки оказались очень к месту и прибавили радости жизни. Лёгкий ветерок залетал под навесы и колыхал полиэтилен, где-то звенели тарелки и приглушённые голоса служащих, полуденное умиротворение царило всюду.